— Наш друг ждет, — коротко сказал он. — Через несколько минут можно будет выдвигаться.
— Вот и чудесно, — кивнула она.
Хотя, конечно, ничего чудесного в этом не было. С гораздо большим удовольствием она завалилась бы сейчас с ним в постель. Пусть последний раз. Зато уж она бы постаралась по такому случаю отдаться с блеском.
— Значит, все как договорились? — спросил Артем Бориса.
— То есть? — поднял брови тот.
— Мы с Машей идем вдвоем.
— Не уверен, что это понравится хозяину.
— То есть как, вы же уверяли меня, что вопрос решен! — мгновенно вскипел Артем. — А теперь, оказывается, что это ему не понравится. Вы что, с ним об этом не говорили?
— Может, вы думаете, что у нас с ним проходила «беседа за круглым столом»? — спокойно усмехнулся Борис.
— Как это понимать? — опешил Артем.
— Ну не знаю, — вздохнул Борис, — условие было таким, чтобы вошла она одна.
— Вы что, мне врали? Какого черта ей соглашаться идти туда, если мы не сможем это снять? Я ни за что не соглашусь отпустить ее одну!
— Ну что вы в самом деле как маленький, — сделал Борис нетерпеливое движение. — Она войдет и сама договорится с ним об этом. Тут нет ничего сложного… Иначе я бы этому шизику не позавидовал.
Артем Назаров окинул красноречивым взглядом омоновцев, некоторые из которых, кстати сказать, уже успели забраться на крышу противоположного дома со снайперскими винтовками.
— А Маше вы бы позавидовали?
— Не причитайте, как баба, — проворчал Борис. — Все будет в лучшем виде.
— Я запрещаю Маше идти одной, — заявил Артем. — Я попробую поговорить с ним еще раз, — пообещал Борис и направился к машине.
— Не нужно. Я пойду в любом случае, — крикнула ему вдогонку Маша, но он даже не обернулся и только раздраженно махнул рукой.
Он оперся локтем о крышу «мерседеса» с милицейской мигалкой и, прижав к уху радиотелефон, стал что-то неторопливо говорить, поглядывая на окно шестого этажа.
Маша и Артем подошли к оператору и звукооператору.
— У них, кажется, прямая связь, — сказала Маша. Артем взял под руку оператора и принялся объяснять ему дальнейшую диспозицию.
— Странно, что у нас еще где-то возможна прямая связь, — сказал Маше Рома Иванов. — У нас вот телефон в студии не работал, так сначала мастера было никак не дозваться, а потом три месяца линию чинили.
— Мне то же самое в голову пришло, — удивилась та.
— Слушай, — продолжал Рома, — а зачем ты носишь обручальное кольцо?
— Я вообще-то замужем, — сказала Маша.
— Глядя на тебя, этого никак не подумаешь.
— Да я и сама не чувствую себя замужем, — с улыбкой призналась она.
— И поэтому у тебя роман с этим… Микки Рурком?
— Ты проницателен, как моя подруга Рита!
— А вы с ним не очень-то друг другу подходите.
— По-моему, это тебе, а не ему нужно работать в милиции.
— Вряд ли он захочет со мной поменяться! Да и я, пожалуй, тоже… — сказал Рома Иванов, и они оба рассмеялись.
Тут Машу подозвал Артем.
— Вот что, — сказал он. — Для начала мы сделаем короткий эпизод с твоим оперуполномоченным. Ты обрисуешь телезрителям всю ситуацию, ну ты понимаешь, об условиях этого афганца, о его угрозах… — И приведи себя в порядок, — добавил он. — Причешись и постарайся выглядеть посексуальнее.
Маша отошла в сторонку и занялась своей внешностью. Какие-то пенсионерки окликнули ее из-за милицейского кордона.
— Маша, доченька, постарайся, чтобы эти вояки его не угрохали!
Она улыбнулась и кивнула. Как быстро распространяется информация. Непонятно, для чего тогда нужны все эти прямые эфиры, программы новостей и телевидение как таковое.
— Доченька, а ты не боишься? Ты побереги себя!
Маша снова улыбнулась. Если она чего и боится, то это окончательного объяснения с Эдиком. Да и то потому, что он может упереться и не отдать ей ее любимый бухарский ковер.
Между тем Артем с оператором подошли к толпе зевак и продолжали съемку. Чрезвычайное происшествие должно прежде всего выглядеть хорошим шоу.
Потом Артем снова подошел к Борису Петрову, и снова между ними разгорелась горячая дискуссия. Артем, конечно, был не прочь отснять забойный сюжет, однако только в том случае, если обойдется без смертоубийства.
— Все пройдет четко и быстро, — убеждал его Борис.
— Через десять минут вы пропустите в дом съемочную группу! — требовал Артем. — Дайте честное слово офицера!
— Я могу дать вам какое угодно слово, — криво усмехнулся Борис, — но только ему понадобится какое-то время, чтобы с ней поговорить… Ни к чему, чтобы он нервничал. Еще не хватало нам импровизаций! Если мы начнем на него давить, с ним может случиться припадок. А я хочу, чтобы женщины остались живы.
— А я что — не этого хочу?! — снова взорвался Артем.
— Вот уж не знаю, — холодно бросил Борис. — Ему нужно время, чтобы с ней поговорить.
— Когда же вы нас туда пропустите?
— Когда сочту возможным. До телевидения мне дела нет. Меня это не колышет. Главное для меня — три женщины в квартире.
— Четыре! — тут же поправил Борис. — Или Маша уже не в счет?
Борис явно разозлился.
— Не придирайтесь к словам. Бросьте эти ваши журналистские подколки. Я учел все, что надо.
— Так нас пропустят в дом?
— Я вам уже сказал. И не выводите меня из себя.
— Ладно, договорились.
— И не забудьте, что вам нужно убраться оттуда как можно быстрее. Он пообещал, что, после того как войдет Маша, он выпускает женщин. Ущучили?.. Если застрянете там, мы будем вынуждены принять меры.
— Что это значит? — возмутился Артем.
— Это значит, — заорал Борис, — что вам лучше не раздражать его своими камерами и лампами, иначе он полдома спалит. Вместе с вами!
Артем отпрянул назад, словно боялся, что Борис вот-вот схватит его за грудки, а тот некоторое время молча его рассматривал, а потом демонстративно сплюнул.
— Ничего такого не будет, — сказала Маша.
— Вы все с ума посходили, — сказал Артем, оглядываясь на нее. — Зря я вообще с вами связался. Делайте что хотите.
Борис нежно обнял Машу за плечи.
— Не нужно паниковать, уважаемый, — обратился он к Артему. — Я на девяносто девять процентов уверен…
— Да пошел ты со своими процентами! — проворчал Артем. — Ему на тебя просто наплевать, Маша. Так и знай.
Борис убрал руку с ее плеч.
