Детство в Восточной Пруссии
Я родился 14 мая 1924 года в Танневальде в округе Шлоссберг в Восточной Пруссии. В 1928 году мои родители, скромные батраки поместья Арно Бремера, переехали из Танневальде в Фихтенхоэ. Эта деревня находилась прямо на границе с Литвой. Граница проходила по реке Шешуппе. Одна ее сторона относилась к Германии, другая к Литве.
Я появился на свет на территории Восточной Пруссии и мои родители-литовцы не стали регистрировать меня в Литве, что позволило бы мне обрести литовское гражданство. Мое рождение зарегистрировали в Германии, в Шилльфельде/Шлоссберге, однако согласно германскому семейному праву меня нельзя было записать немцем, потому что мой отец не был немцем. Так что, несмотря на то что я родился в Восточной Пруссии, немецкого гражданства я автоматически получить не мог. Таким образом, я вырос человеком без гражданства, жившим на земле Третьего рейха. Мой отец был незаконным сыном прусского помещика, что впоследствии сильно осложнило мои жизненные обстоятельства.
Моим родным городом был Фихтенхоэ, и я очень привязался к этому месту. Родители с раннего детства приучили меня к труду, и я трудился в меру моих скромных сил. Мне было поручено заботиться о четырех десятках кроликов. Кроме того, мне нужно было собирать сено и траву и кормить их. Поскольку мать днем работала в поле, в мои обязанности входила помощь по дому — заготовка травы для гусей и уток, уход за свиньями. Меня, как и других детей, привлекали также к сбору урожая зерновых. Мы следили за тем, чтобы потери колосьев на поле были минимальными.
Жатва осуществлялась в хорошую погоду. Мальчишкам поручали работу в овинах. Сельскохозяйственный инспектор заранее просил директора сельской школы освободить часть учеников от занятий, чтобы помочь взрослым при сборе урожая. Мы охотно участвовали в полевых работах. Это было лучше, чем сидеть на занятиях, где наш учитель Визариус, отставной офицер, сурово заставлял нас грызть гранит науки и за малейшие провинности наказывал розгами. Нет необходимости утверждать, что в классе всегда стояла гробовая тишина. Визариус воспитывал нас в духе национальной гордости. Я часто не успевал сделать домашнее задание, и меня оставляли в классе после уроков, в то время как мои одноклассники отправлялись по домам. Только после того как я справлялся с заданием, учитель отпускал меня. Одноклассники часто дразнили меня и обижали из-за моего малого роста. Я нередко приходил домой в слезах, и мать ласково утешала меня. Позднее, когда стал старше, я научился давать отпор обидчикам.
Мне нравилось помогать взрослым при сборе урожая. За работу на ферме я получал 80 пфеннигов в день. Мне удавалось в совокупности заработать около десяти рейхсмарок. Эти деньги я отдавал матери, которая открыла на мое имя счет в банке. Летом я отправлялся вместе с отцом в лес собирать ягоды и грибы. Но больше всего я любил ловить рыбу в Шешуппе. Я был удачливым рыболовом. Поздно вечером я закидывал донки, а по утрам собирал богатый улов — многочисленных щук и угрей. Мы продавали рыбу герру Гланерту, хозяину гостиницы в Моосбахе. Я также неплохо зарабатывал, продавая ягоды и грибы.
Осенью мы также продавали гусей или свиней. Мать понемногу откладывала деньги на мой счет. В 1943 году, когда меня призвали на воинскую службу, я был обладателем суммы в 1238 рейхсмарок. Я сохранил на память эту сберегательную книжку. В десятилетнем возрасте я, как и остальные дети, вступил в юнгфольк. Из накопленных на моем счету денег мать купила мне форму, которой я тогда очень гордился. В детстве я каждую осень работал у фермера в Фихтенхоэ, помогал выкапывать картофель, за что получал одну рейхсмарку в день. Кроме того, хозяин кормил меня пять раз в день. По вечерам мы собирали яблоки и груши в его саду, часть которых он разрешал забирать с собой. Позднее, когда началась война и многих молодых мужчин забрали в армию, фермерские жены часто просили меня помочь в сезон сбора урожая. Проработав весь день на поле, вечером я допоздна, порой до трех утра, помогал на жатве зерновых. Девушки перевязывали снопы и ставили их вертикально для просушки. За эту работу платили пять рейхсмарок. Помимо этого жены фермеров выставляли угощение и как-то раз нам даже подали шнапс. Мы пели за столом песни, после чего я отправлялся часа в четыре утра домой и как убитый валился спать.
