Бадену показалось, что его ударили ногой в живот. Весь городок... Все...
- А что с девочкой?
Оррис покачал головой:
- Люди из соседнего городка сказали, что, когда ее нашли, она была без сознания. Ее ударили по голове.
- Повезло... - Баден пожалел о том, что сказал.
К счастью, Оррис его не расслышал.
- Похоже, ее специально оставили. В ее одежде было спрятано черное перо.
- Она что-нибудь сказала?
- Она очнулась лишь несколько часов назад и все еще молчит. Урсель, правда, говорит, - в голос его закралась горечь, - что ребенка напугали маги.
- Прости, Оррис.
- "Прости"! Ты это ребенку скажи! Скажи это всем в Тобин-Сере, кто не спит по ночам, ожидая нападения магов-отступников. Мы их предали. Не важно, что мы были далеко, когда Каэра горела: мы предали их. - Он тяжело дышал, и на висках его выступили вены. - Я обвиняю вас, вместе с Джессамин и Одинаном. Если бы мы установили мысленную связь, этого можно было бы избежать. Я сейчас же иду к Джессамин требовать возвращения в Каэру, чтобы помочь Урсель искать преступников.
Он резко повернулся и помчался к лагерю, оставив Бадена и Транна переваривать новости. Они молча стояли, глядя, как меркнет свет его церилла. Как только Оррис сказал о девочке, Бадену явилось видение - как огненный цветок, - и с каждым мгновением оно становилось все яснее. Он отчаянно пытался отогнать его. Где-то через час предстояла встреча с духом Терона, и нельзя было отправляться в рощу, видя перед собой лицо Кайлин, имя внезапно пришло ему в голову. Он почувствовал себя старым и напуганным, бледной тенью того испытанного бойца, который собирался дать отпор Первому Магистру.
- Не стоило извиняться, Баден! - сказал наконец Транн голосом, полным гнева. - У него не было права обвинять тебя.
Баден устало пожал плечами.
- Это не важно, - пробормотал он.
- Возможно. - И тут в глазах Транна показались слезы. - Я все еще вижу девочку.
- Кайлин, - слабым голосом сказал Баден. - Ее зовут Кайлин. Я тоже ее вижу.
- Похоже, она ровесница моей старшей дочки.
Баден не знал, что и сказать в ответ. Возможно почувствовав это, Транн сменил тему.
- Что решит Джессамин? Думаешь, мы вернемся в Каэру?
- Не знаю. Не могу представить, что она уведет нас, даже не попытавшись войти в рощу, но не сомневайся, что она будет потрясена еще сильнее, чем мы.
Сверкнула молния, и земля содрогнулась от раската грома. Они направились в лагерь.
- Ты все еще думаешь, что за все в ответе Терон? - спросил Транн.
Баден открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался крик - и неожиданно прервался.
Маги остановились и переглянулись.
- Джессамин! - воскликнул Баден, и оба помчались туда, откуда донесся крик. Но они были далеко. Слишком далеко.
- Определенно мне не по себе, - заметил Джарид, пока они с Элайной искали парусину, - но я спокойнее, чем ожидал.
Элайна кивнула:
- И я тоже. В общем, как если бы готовилась к этому всю жизнь. Даже не знаю, как объяснить.
Они разложили ткань и начали натягивать ее на груду еды и снаряжения.
- Мне уже начинает казаться, что ждать, не входя в рощу, еще труднее, - сказал Джарид. - Не завидую тому, кто останется.
- Транн тебе ничего не говорил?
Джарид покачал головой:
- Нет, ничего. Но это едва ли что-то меняет. Транн не станет слишком явно выражать свои чувства. А Сартол что-нибудь сказал?
Она пожала плечами:
- Он сетовал, что совершенно зря разболелся. Он не хотел выдавать разочарования, но мне не очень-то ему верилось.
- А Оррис?
- Хочешь спросить, не говорил ли он чего мне?
- Да.
Элайна рассмеялась:
- Конечно нет. Он же вообще ни с кем толком не разговаривает.
Джарид тоже рассмеялся:
- Ну и хорошо. А я-то думал, что он лично меня невзлюбил.
Веселье исчезло из голоса Элайны.
- Это ты зря, хотя он и держится с тобой довольно враждебно.
- Я заметил. Интересно почему?
- Похоже, он недолюбливает Бадена, а ты - его племянник.
- Не исключено.
Они еще какое-то время работали молча, аккуратно накладывая куски материи друг на друга и подтыкая по краям, чтобы уберечь от ветра. Ишалла и Филимар сидели на старом пне и были так похожи, что напомнили Джариду подставку для книг.
- Можно задать вопрос? - Он снова повернулся к Элайне.
Она не встретила его взгляда, но в углах ее губ играла улыбка.
- Не знаю, - смущенно ответила она. - Я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить, и не уверена, что хочу обсуждать это сейчас.
- У нас может не оказаться другой возможности, Элайна.
Тогда она подняла глаза, встретилась с ним взглядом, и улыбка исчезла с ее лица. Наконец она кивнула.
- Вчера, когда ты попросила меня посидеть с тобой...
- Когда я ухаживала за Сартолом?
- Да.
- Я так и подумала. - Она снова улыбнулась. - Продолжай.
- Когда я спросил тебя, чем я тебя обидел, ты сказала, что ничем, и добавила что-то, чего я не смог понять.
Они прервали работу, хотя еще надо было натянуть веревки. Элайна пристально смотрела на него, и Джарид вспомнил, как увидел ее впервые во время процессии у Дома Амарида. Приближалась буря; уже можно было расслышать гром. Но воздух словно замер, и сердце колотилось в груди.
- Ты пугаешь меня, Джарид. Больше, чем кто-либо другой.
- Я? Почему?
- А ты помнишь, как мы в первый раз посмотрели друг другу в глаза?
- Да, и очень хорошо.
- И я. Так вот, это был не первый раз, когда я тебя видела.
- Не понял.
Она глубоко вздохнула:
- Ты мне являлся в видениях задолго до Собрания.
Джарид какое-то время молчал. Он был потрясен.
- В каких видениях?
Она слегка зарделась:
- Даже не знаю, как описать их. До сих пор не могу понять, что они означали.
- И потом ты сразу меня узнала?
- На Собрании?
Он кивнул.
- Я была совершенно уверена, но окончательно во всем убедилась, когда на второй день ты объявился с ястребом.
