— Энни, — сказала Дженнет.
— И что они делали там, внизу?
— О, мадам! Я не могу точно сказать. — Дженнет отвернулась от пристального взгляда леди Астон.
— Постарайтесь, — настаивала леди Астон.
— Раздавались такие звуки, словно у них…
— Что?
—…была любовная связь.
— Я убью его, — прошипела леди Астон, а подойдя к окну, пробормотала: — Как я могла прозевать их?
— Возможно, один из них и запер леди Дженнет в комнате, — высказал предположение Сомертон.
— Ну конечно. — Щеки леди Астон снова приобрели естественный цвет. — Вероятно, это дело рук этой маленькой проститутки, Энни. До наступления ночи ее ноги не будет в имении.
— Леди Астон, а что, если я ошиблась? — сказала Дженнет. — Их голоса были приглушенными и…
— Не старайтесь сохранить работу для этой шлюхи.
— Думаю, пора ехать, пока не стало темно, — вмешался Мэтью. — Нам еще нужно переодеться к обеду.
— А я должна принять ванну после того, как весь день пробыла в этом грязном доме. — Дженнет хотелось поскорее покончить со всем этим.
— Да, конечно, — отозвалась леди Астон. Она, несомненно, была расстроена тем, что стало известно о любовной связи ее мужа со служанкой.
А Дженнет переживала за ту девушку, за Энни, и решила, что, пожалуй, сможет найти ей работу: Виктория всегда искала кого-то, кто помогал бы ей заботиться о сиротах.
— Пойдемте, — сказал Мэтью.
Леди Астон с подругой в раздражении спустились по лестнице, а Дженнет беззвучно поблагодарила обоих мужчин — Мэтью и Сомертона. Если бы не план Сомертона, она была бы полностью и непоправимо опозорена. И хотя такая идея ей отчасти нравилась, Дженнет понимала, что это недопустимо и нельзя даже думать об этом.
И как ни была ненавистна ей эта мысль, Дженнет знала, что должна снова взяться за осуществление своего плана найти Мэтью жену.
Спускаясь к обеду, Дженнет хмурилась и чувствовала себя несчастной. Она заново просмотрела список возможных невест Мэтью и обнаружила, что все они совершенно не подходят ему. Каждая из женщин хотела бы получить титул графини Блэкберн, но ни у одной из них не хватило бы смекалки, чтобы помочь ему вернуть к жизни имения. И предположение, что отец какой-то из них согласится на брак, в данный момент было главным недостатком плана.
Идя по коридору, Дженнет размышляла, могла ли женщина, не имеющая опыта ведения хозяйства, справляться с повседневными делами нескольких имений.
Незаметно проскользнув в гостиную, она села в хепплуайтское[1]кресло, обитое голубой кожей. Мэтью сидел в другом конце комнаты один, так как после гневного выступления миссис Марстон остальные гости в комнате держались подальше от него. Дженнет очень хотелось подойти к нему, сесть рядом и больше узнать о его имениях, но после принятого сегодня решения гораздо разумнее постараться не обращать на него внимания — как будто такое вообще возможно.
Даже на таком расстоянии его взгляд обжигал ее, воспламенял, обнажал душу. Дженнет беспокойно заерзала под его пронзительным взглядом и ощутила, как между ног выступила теплая влага.
— Ну и ну, что за выражение у вас на лице?
Вздрогнув, Дженнет взглянула вверх и увидела улыбающегося ей Сомертона.
— О чем вы говорите, Сомертон?
Тихо усмехнувшись, Сомертон опустился в соседнее кресло.
— Сегодня я внезапно обнаружил, что вы верите кое-чему, касающемуся кое-кого. Что совершенно не соответствует истине.
— Вот как? И кто же это может быть?
— Думаю, вы знаете, о ком я говорю. — Он наклонился ближе к Дженнет и прошептал: — Я знаю, что вы видели, как мы выходили от Нортона несколько дней назад.
— Это никак не могла быть я. — Дженнет глубоко вздохнула. — Я бы никогда и близко не подошла к игорному заведению.
— Как и человек, бывший со мной. Блэкберн не игрок.
— Хотите сказать, что и вы тоже? — Дженнет искоса взглянула на сидевшего рядом мужчину: у Сомертона подрагивали губы, пока он подыскивал ответ.
— Честно говоря, я игрок. К тому же довольно хороший. И именно благодаря этому могу узнать игрока с первого взгляда. Но Блэкберн не игрок. Он просто помогал мне в тот вечер.
— Почему вас так волнует, что я думаю о Блэкберне? — тоже шепотом спросила она.
— Потому что он в отличие от меня хороший человек. — Сомертон встал и отошел, не дав ей возможности задать еще какой-нибудь вопрос.
Дженнет взглянула на Мэтью. Могла ли она ошибаться в отношении его? Тот факт, что его отец и брат были заядлыми игроками, неоспорим. У большинства мужчин хватало силы воли сопротивляться соблазну заключать пари, не считая спортивных, но родня Мэтью, очевидно, не могла устоять. А он?
— Добрый вечер, леди Дженнет.
Дженнет увидела смотревшего на нее барона Хантли.
— Добрый вечер, Хантли. — Что ему нужно?
— Могу я сесть с вами? — Он кивнул на соседнее пустое кресло.
— Конечно, — ответила Дженнет, хотя предпочла бы, чтобы он ушел.
— Я слышал об ужасном происшествии с вами во вдовьем доме сегодня днем.
О Боже, сплетни уже начались!
— По слухам, Астон и посудомойка трахались прямо у вас под ногами. — Он наклонился вперед и шепнул: — Наверное, это было отвратительно.
— Чрезвычайно, — отозвалась Дженнет.
— Правда? — Его голос был низким и обольщающим. — А вас интересовало, что именно они делали?
— Хантли, было абсолютно очевидно, что они делали. И по-моему, это совершенно непристойный разговор. — Дженнет хлопнула веером по ладони.
— Просто я хочу, чтобы вы знали, что я был бы неутомимым учителем.
Боже правый, из всех мужчин высшего света, сделавших бы такое предложение, Хантли был последним, кого выбрала бы Дженнет.
— Хантли, ваше предложение просто гнусно.
— Но подобное не остановило вашу невестку, — с насмешкой заметил он.
Некоторые никак не могли забыть о выходке Эйвис.
— Что ж, я не Эйвис.
— Верно, но вам должно быть интересно знать, что происходит между мужчиной и женщиной.
— На самом деле нет. Я старая дева и предпочитаю такой остаться. — Насколько грубой ей следует быть?
Хантли отвернулся, но Дженнет успела заметить, как его лицо перекосилось от досады. Никогда прежде он не проявлял к ней никакого интереса, и его внезапное чрезмерное внимание показалось ей странным. Не может ли его неожиданно возникший интерес объясняться финансовыми затруднениями? По-видимому, ее состояние пробуждает в людях не лучшие качества.
