зверя лопнула, словно арбуз, второй лишился носа и куска челюсти, а третий в прыжке схватил лопату зубами и повис на ней, яростно рыча и обильно пуская слюну.
– Отцепись, тварь! – взвизгнул Романте и пнул животное здоровой ногой.
Зверюга захрипела и замахала лапами, пытаясь достать юношу. Элио отбросил револьвер, выхватил из ножен за поясницей кинжал, всадил в глаз псу и повернул. Челюсти собаки разжались, и она соскользнула на пол.
В этот миг самый крупный пес взбежал на груду инструментов и прыгнул с вершины на джилаха. От столкновения с огромной псиной юноша потерял концентрацию и вместе с лопатой кубарем покатился по полу.
– Motus! – крикнул Элио.
Трех псов отбросило в стороны, а четвертого будущий секретарь (Натан уже видел в нем огромный потенциал) со всей силой огрел лопатой по морде. Пока собака трясла башкой, Романте взлетел на балку и прижался к ней всем телом, обхватив руками и ногами.
– Ну что, устал? – спросил Бреннон.
– Нет, сир! – Юноша тут же выпрямился и сел на балке. – Сейчас я с ними закончу.
– Так ты не торопись, – посоветовал Натан. – Отдохни, остынь. Она же сказала – пережить ночь, а не убить всех собак за рекордное время.
– Не говоря уже о том, – мрачно добавил Саварелли, – что если ты убьешь их сейчас, то до утра она может придумать что-нибудь новенькое.
– Нет, я же специально сказал – дайте мне испытание, одно! – забеспокоился Элио. – Тут нет двойных толкований!
– С этими тварями нужно держать ухо востро, – проворчал кардинал. – Обман – их суть. Бесовские создания!
– А кто это? – спросил Бреннон.
– Хранительница источника, – ответил Романте. – У вас их называют корриган. Сеньора Мерфи, видимо, искала воду для завода, обнаружила подземный ключ и решила им воспользоваться. А с корриган не договорилась. Motus!
Револьвер, который юноша бросил во время схватки, взлетел в воздух. Псы тут же вскочили, но поймать оружие не успели. Элио внимательно осмотрел револьвер, сунул его в наплечную ко-буру и хмуро уставился на собак. Те разделились: две караулили комиссара и кардинала, две – жадно смотрели на джилаха.
– Вот бы мне гранату сюда, – пробормотал он.
– Никаких гранат! – тут же пресек его человекоубийственные поползновения Бреннон. – И никакой огненной магии в гражданском здании!
– Ох, ну ладно, ладно, – поморщился Романте. – Обойдусь так.
– Это уже просто унизительно, черт возьми, – сказал кардинал. – Нас, представителей разумного вида, загнали на какой-то насест безмозглые кровожадные твари!
– Мозгов у них нет, – согласился комиссар. – Зато какие зубы!
Элио закатал штанину, распустил повязку на ране и помахал в воздухе окровавленными тряпками. Собаки, едва учуяв кровь, как безумные запрыгали под балками – что выглядело бы весьма забавно, если бы не оскаленные клыки и капающая с них пена.
Юноша пробормотал заклинание и отпустил повязки. Они повисли над псинами, и пока те изо всех сил пытались взлететь, Романте вытащил из набедренной кобуры револьвер и коротко свистнул. Один пес обернулся и тут же получил пулю в глаз. Элио щелкнул пальцами; повязки упали на морду одной собаки. Две уцелевших тут же на нее набросились, и по полу покатился рычащий, визжащий и подвывающий клубок, оставляя за собой пятна крови и клочья шерсти.
Представители разумного вида наблюдали за этим с высоты потолочных балок. Элио пустил на перевязку второй рукав. Когда он с ней закончил, собачья драка увенчалась триумфом двух победителей, которые сожрали пропитанные кровью тряпки прямо с тела третьего пса.
– Надо же, с людьми почти так же работает, – заметил джилах.
Как ни странно, подкрепившись повязками, животные несколько успокоились. Один пес, угольно-черный, с рваным ухом, направился к груде инструментов, сваленных под стеной, и принялся ее обнюхивать, другой, серый волкодав, улегся на пол под балкой, на которой сидел Элио, положил морду на лапы и пристально смотрел на юношу.
Черный пес потрогал лапой инструменты, поднял башку, словно оценивая расстояние от вершины кучи до балки, и вдруг прыгнул: сначала на груду инструментов, а потом – вертикально вверх, к балке. Он даже смог царапнуть ее лапой. Натан ощутил некоторое беспокойство.
Пес съехал с груды, глухо заворчал и отступил, припал к полу, глядя на балку. Бреннон еще никогда не видел, чтобы собаки разбегались перед прыжком – но зверюга именно это и сделала. Она оттолкнулась лапами от пола, пронеслась несколько ярдов, вскочила на кучу инструментов и прыгнула. На этот раз пес ухватился за балку обеими передними лапами и засучил задними, пыхтя от натуги.
Кардинал пихнул Бреннона в бок. Комиссар обернулся. Элио поднялся на ноги, что-то шепнул себе под нос и перелетел с одной балки на другую. Пес, который изо всех сил боролся с законом притяжения, обратил на него внимание, только когда юноша опустился на балку прямо перед ним. Псина оскалила клыки, совершила безумный рывок – и Романте выстрелил ей в глаз почти в упор.
Тело упало на инструменты. Однако юноша слегка покачнулся от отдачи выстрела, оперся на левую, укушенную, ногу и со слабым возгласом тоже сорвался с балки.
– Элио!
Джилах каким-то чудом успел перевернуться в падении, как кошка, и сгруппироваться, но от удара о землю упустил револьвер и кубарем прокатился по полу. В этот миг серый пес прыгнул.
– Scutum! – крикнул Элио.
Собака врезалась в плоский щит, который возник между ней и юношей, и в бешенстве заскребла по нему лапами. Расстояние между щитом и юным джилахом было едва ли полфута и уменьшалось под весом пса. Романте уперся в щит руками, правым коленом и толкнул вверх изо всех сил. Щит приподнялся, юноша выкатился из-под него, выхватил из поясных ножен второй кинжал и кинулся на собаку.
Он скорее упал, чем прыгнул ей на спину, и зверюга, злобно рыча, заметалась в попытках сбросить наездника. Элио болтался на ней, как флаг на мачте, вцепившись одной рукой в ошейник. Наконец он смог подтянуться как можно ближе к башке пса и всадил клинок ему в глаз. Собака на миг замерла и рухнула на бок. Романте с тихим стоном скатился с ее спины, распластался на полу и пробормотал:
– Вот поэтому я люблю кошек…
* * *
Натан открыл дверь приемной новым ключом, распахнул ее перед новым секретарем и проворчал:
– Ну вот, милости прошу.
Элио осмотрелся, и впервые на его лице отразились действительно глубокие чувства – рот юноши приоткрылся, глаза округлились, и он восхищенно выдохнул:
– Какой умопомрачительно прекрасный бардак!
Бреннон покряхтел. Вчера, пока кардинал общался с вдовой Мерфи на предмет соблюдения договора с корриган и отбивался от требований компенсации за сторожевых псов, Натан перенес немалую часть документов из кабинета в приемную. Тем самым вид помещения значительно улучшился, а вот приемная как будто уменьшилась в размерах.
– Вы тут вообще никогда порядок не наводили? – поинтересовался Элио, пошевелив носком ботинка груду папок посреди ковра.
– Ну, сначала здесь было попросторней, но потом…
– Понятно. – Юный Романте повернулся к комиссару и деловито сказал: – Давайте внесем полную ясность, сир. Я – джилах и исповедую веру моих предков.
– А я атеист, и меня это не волнует, пока вера не мешает вам исполнять ваши обязанности.
– Мне необходим выходной по субботам.
– Ладно.
– Три недели отпуска в год – я буду предупреждать вас заранее осенью, зимой и весной.
– Гм. Хорошо.
– И ключи. – Юноша протянул руку.
Бреннон опустил в узкую ладонь блестящую связку ключей и спросил:
– Как ваша нога?
– Благодарю, сир. После воды из озера все прошло, так что я могу приступить к работе. – Он обвел приемную маниакально загоревшимся взглядом и промурлыкал: – Начну прямо сейчас!
– Погодите, молодой человек! – Бывший комиссар, а ныне глава Бюро кашлянул. – Сначала мне нужно познакомить вас
