– Ладно. Это не важно…
– Поехали! – подзадорил Медведь. …Потом откуда-то появилась гитара, и Индеец опять запел. Сегодня солистом был он.
Под зарю вечернюю
Солнце к речке клонит.
Все, что было – не было,
Знали наперед.
Только пуля казака
Во степи догонит!
Только пуля казака
С седла собьет!
…Ах, какой это был хор…
Из сосны, березы ли
Саван мой соструган.
Не к добру закатная
Эта тишина.
Только шашка казаку
Во степи подруга!
Только шашка казаку
В степи жена!..
Весело пели, от души. Ушли куда-то горести-печали. Андрею было хорошо и спокойно. Он был в кругу друзей. Потом вернулись исчезнувшие на несколько минут Задира и Горе и принесли свой подарок – роскошную серую папаху:
– Это не подарок, Андрюха – это тренажер! -?
– Тренируй голову для папахи – ее начиная с «полкана» носят! Уставная форма одежды.
– Идите-ка в жопу, товарищи десантники! – засмеялся Филин. – В «Витязе» башка зимой и летом – одним цветом!
– Точно! – подхватил Брат и бросился к своей койке доставать из внутреннего кармана куртки свой берет.
То же самое сделали и остальные.
– Ну вот ты только посмотри на этих головорезов! – обратился Задира к Горю. – Босиком, в трусах, но в беретах! Шпана!!! Анархисты!!!
– Мы такие! – смеялся Тюлень.
– А может, нам папаху в красный цвет покрасить? – подбросил идею Бульба.
– И будет Филин: «Я у Бати – светофор» – красная папаха, желтая рожа, все остальное зеленое! – поддержал Медведь.
Просидели до самого рассвета. Будто и не было этого рейда и накопившейся усталости…
В шесть утра выделенные Задирой три БТРа вышли из Кривого Базара на дорогу к Шуше. Оставалось всего-то чуть-чуть – проехать около полусотни километров до Степанакерта и довезти до штаба Муссу, сидевшего в наручниках в десанте средней машины. А дальше… Может, и сдержит обещание генерал – вернут на погоны утерянную капитанскую звездочку… Чем черт не шутит, когда бог спит…
Дорога была тяжелой – снег, камни. Но группа возвращалась домой, а потому их мысли, желания бежали впереди БТРов. Когда до блокпоста Шуши оставалось не более двух километров, Андрей приказал Бульбе связаться с его гарнизоном:
– Я – Три пятерки. Сова. Как слышно меня?
– Слышу тебя, Три пятерки. Сова!
– Подхожу тремя «коробочками» к блокпосту.
– Принял. Встречаем.
Андрей сидел на броне переднего БТРа, словно пытался тем самым ускорить их возвращение.
«Почти приехали. В Шуше сидеть не будем. Там еще десяток километров, и все… К одиннадцати можем быть уже в штабе…»
Колонна вынырнула из-за поворота и, не сбавляя скорости, устремилась к приближавшемуся блокпосту. За бетонным сооружением, в километре-двух, виднелась Шуша.
До бетонных блоков оставалось пятьсот метров, четыреста, триста…
Филин уже видел стоявших около шлагбаума, перекрывавшего дорогу, солдат и встречающего колонну офицера. Мимо проносились укутанные снегом кусты и деревья, резкий ветер бил в лицо, выдавливая из глаз слезы…
«…И-й-эх!!! Хорошо!» …И тут мир перевернулся, окрасившись в красный цвет… …Тугой, мощный молот шарахнул по затылку… В последний момент Филин еще увидел, как красно-рыжий протуберанец рванулся к его ногам… И не смог догнать стремительно улетавшего Андрея, только облизнулся плотоядно огненным языком…
Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг, между прошлым и будущим,
Именно он – называется жизнь…
…Того, что было после взрыва, Андрей видеть уже не мог и узнал обо всем много позже… …БТР догорал, лежа на боку, опрокинутый мощным взрывом противотанкового фугаса. Бросившиеся с брони на дорогу «совята» обрабатывали из всех «стволов» «зеленку». Но «Валы» работали бесшумно. Казалось, будто сильный порыв ветра ударил вдруг по веткам кустов, безжалостно их ломая, и слышалось только позвякивание сыпавшихся градом на асфальт пустых гильз… А через секунды в бой вступили БТРы, мощным рокотом четырех КПВТ разорвав тишину в клочья. Да только ответа не последовало. Фугас заложили «на удачу»…
Медведь бросился к постанывающему Бульбе – из всей группы только он, радист, был рядом с Андреем. Остальных Филин прогнал на другие машины, желая немного побыть в одиночестве… …Олег был ближе.
– Ты как?
– Могло быть хуже. – Бульба уже сидел на дороге, вытянув ноги. – Сильно приложило, но, кажется, цел.
Он потряхивал головой – контузия все же была.
Медведь рванулся к Филину. Тот лежал среди камней. Рука и нога были неестественно подогнуты, из носа и уголка рта на камни стекали скупые ручейки крови.
– Док!!!
Миша был уже рядом. Пощупал пульс на шее, приподнял веки, наклонился ухом к груди.
– Жив! – Медведь вздохнул облегченно, но Док не дал ему времени расслабиться. – Но если срочно не вывезем, тогда все… Он больше часа без госпиталя не протянет!
Радиостанция Бульбы была разбита, и Медведь ринулся на блокпост.
– Военный, бля, связь давай! – налетел он на шокированного молоденького лейтенанта. – Бегом, бегом, салабон!!! Где рация?!
Меньше минуты понадобилось Игорю, чтобы настроиться на нужную частоту:
– Гнездо! Гнездо ответь Сове!!! Гнездо, твою мать!!!
– Слушает Гнездо!
– Медведь на связи! Первого срочно, бегом, твою мать!
– Первый на связи, – через полминуты раздался голос Бати. – Что случилось, Медведь?
– «Коробочка» Филина налетела на «сюрприз»!
– Жив?!
– Жив, но Док сказал – больше часа не протянет без врачей! Батя, «вертушка» нужна, срочно!
– Где вы?
– На блокпосту Шуши!
– Жди!
Медведь бросил лейтенанту микрофон и заорал в самое лицо, схватив за ремни новенькой портупеи:
– Ты, бля, «сапог» долбаный, сучок, у тебя под носом дорогу минируют, а ты не видишь?! Всем гарнизоном в кулак гоняете по ночам вместо службы?! Где твои глаза были, в жопе?! – Игорь был по-настоящему страшен в своем гневе. – Если командир кончится – я тебя, падла, лично порешу, мудила, вот этими руками! Молись, чтобы Филин выжил!!!
– Оставь ты этого барана, Медведь. – Брат оттолкнул перепуганного лейтенанта в угол. – Он же обосрался уже! Идем к командиру.
Филина уже уложили на плащ-палатку на дороге и освободили от мешавших ремней разгрузки и броника. Над Андреем продолжал колдовать Док. Все остальные стояли тут же, даже контуженый Бульба:
