От автора[1]
...Привет!
Я надеюсь, дорогой мой читатель, что уже имею право приветствовать тебя именно так, по-простому, и ты не обидишься на меня за эту небольшую по отношению к тебе вольность? Ведь если ты читаешь сейчас эти строчки, то ты уже успел проникнуться судьбой моего героя Андрея Проценко! Тебе уже стало не все равно, что и как случилось с ним дальше! Если ты начинаешь сейчас читать уже эту, седьмую книгу о нем, то... То ты уже совсем не чужой мне человек! Ты, дорогой мой дружище, за все это время уже практически успел стать полноправным его соратником-однополчанином!
Да-да!
Я в этом почти уверен! Ведь ты успел до этого времени пройти с ним, с нашим с тобой неукротимым Филином сначала опаленный долгой войной Афганистан... Потом ты помогал ему, именно своим вниманием к его судьбе, в раздираемых «гражданскими войнами» Приднестровье и Абхазии... Побывал и принял непосредственное участие в его тяжелейшем походе по Горному Бадахшану, помогал ему и его группе прекратить межэтническую бойню в Ферганской долине и морально поддерживал его тогда, когда нашему герою пришлось идти в добровольный плен... Ты был с ним в тех двух, совершенно безумных, рейдах в Нагорном Карабахе...
Ты, дорогой дружище, уже практически стал пятнадцатым членом его прославленной разведдиверсионной группы, о которой и сейчас, по прошествии уже семнадцати лет, еще рассказывают в Отряде и приводят ее операции молодым спецназовцам как учебное пособие...
Ты сопереживал вместе с ним, делил с ним его боль, делил с ним маленькие и большие человеческие радости... Ты дружил и любил вместе с ним... Ты получал вместе с ним и ранения, и награды... Ты понял, наконец, что означает «боевое братство»!..
И ты пошел за ним дальше!
Ты, дорогой мой друг, не оставил нашего Филина, когда ему было так тяжело в Израиле. Ты добирался вместе с ним до Французского Иностранного легиона и... Прошел вместе с ним все!.. И ту тяжелейшую операцию по спасению заложников в Нигерии, из которой он вышел полуживой и с огромной душевной раной, потеряв в этой операции любимую девушку, Светлану Беликову, его Кошку... И те поиски по джунглям Зимбабве сбитых американских летчиков, окончившиеся для него самого на носилках в Ботсване, в пустыне Калахари... Ты, дорогой мой читатель, побывал с нашим героем в Гималаях и провел вместе с нашим героем три месяца в обществе святых людей, монахов-буддистов, Белых Братьев, в дзонге Кулха Чу и прикоснулся к величайшей мудрости Махатмы Кут Хуми... Ты был с нашим неугомонным героем в раздираемом межнациональной войной Косово. И ты пережил с нашим героем потерю его старого боевого товарища!.. Ты помчался с ним в Боливию!.. И опять пережил вместе с ним и плен, и унижения, и боль от потери друга, и тяжелейшую болезнь, и счастливое спасение... Да! Ты пережил с нашим героем все! И теперь... Теперь ты опять здесь! Теперь ты опять готов помогать, радоваться и сопереживать, сопровождая нашего героя по его военным дорогам... И готов идти за ним как верный друг и соратник!
Так вот и скажи же мне теперь, кто ты, если не полноправный боец-спецназовец, разведчик-диверсант из группы Андрея Проценко? Нашего с тобой Филина, Крапового Берета и «дважды капитана», орденоносца и пенсионера... И это только в начале его армейского пути, еще тогда, давно!.. А теперь... Теперь Алена Ферри, успевшего заработать в Легионе «Семьдесят Седьмой» Малиновый Берет, вырасти до звания «Капитан» и за свои проведенные операции удостоиться самых уважаемых наград и не стать кавалером ордена Почетного легиона только потому, что сам от этого и отказался!..
И он, наш Филин, или теперь Кондор, опять в строю! И опять он готов прийти на помощь тем, кто в этой помощи нуждается...
Он шел по жизни, и идет по ней до сих пор, с гордо поднятой головой. Не за себя, нет! Хотя мог бы – есть за что... Он горд от того, что относится к той когорте людей, которые выбрали своей судьбой нелегкий, но почетный труд – службу в армии. И хоть путь этот нелегок и опасен, но... Он всегда вспоминал изречение из Библии и говорил себе: «Мы – псы господни!»...
Ну, что? Пройдя с ним столько военных путей, дорог и тропок, неужели ты, дорогой мой дружище, не последуешь за ним сейчас? Нет! Я в это не верю!!! И я знаю, что прав!
А раз так...
Тогда вставай и... Вперед! Во Францию!.. Пока во Францию... А там...
Но ведь нам с тобой уже не привыкать!
Такова уж эта профессия – СОЛДАТ...
Вперед! Вперед за Филином!
Поехали, дружище!!!
...Отчего так неспокойно на сердце моем?
Закрываю глаза, но мне не хочется спать.
Словно в пасмурном сне, день проходит за днем,
И не играет гитара – задремала опять.
И воля давит на разум, а стены на дух,
И тянет ринуться к звездам и к чистой любви.
Учащается пульс, обостряется слух,
И так не хочется пачкать руки в чьей-то крови...
Дай мне, господи, силы и самоконтроль!
Защити от врагов и защити от «друзей».
Жизнь проходит в борьбе, а я чувствую боль,
Деградацию духа и странность идей.
Где та любовь, о которой так скупо пел Цой?
Я метаюсь в надежде ее отыскать!
Да только время ушло, уснул «последний герой»,
И ушла та эпоха, но вам, боюсь, не понять...
Внезапно серость отступит на бешеный миг,
Раскроет миру объятья израненная душа!
Ловя мелодии звук, взглянув на солнечный блик,
Ты осознаешь в секунду, что все же жизнь хороша!
Но отчего ж неспокойно на сердце моем?
Я закрываю глаза, но мне не хочется спать.
И словно в пасмурном сне, день проходит за днем,
Не играет гитара – задремала опять...
(А. Негривода, февраль 2003 года)
Пролог16 марта 2008 г. Москва«День такой хороший!..»
...Он проснулся сегодня рано без причин, просто так...
Ничего такого, что вызывало бы беспокойство в его душе, в общем-то, не случилось. Хотя... Его отец в Одессе, «папа Леша», захворал немного. Весеннее обострение. Такое бывает у пожилых людей, уже давно перемахнувших в своем возрасте за рубеж семидесяти лет... Но Андрей знал, что его отец еще довольно крепкий старик и эта его теперешняя болезнь уйдет, когда весна по-настоящему наконец-то вступит в свои права.
Он приподнялся на локоть и подпер щеку кулаком.
«...Привет, солнышко мое! Доброе утро!..»
Его жена, такая красивая и такая любимая, мирно посапывала рядом, разметав волосы по подушке. И такое вселенское умиротворение было в спокойном сне этой женщины, что у Андрея ни с того ни с сего подкатил к горлу тугой комок...
