ужаса.
– Не смотри туда, не надо, – прошептал Фостер. Он и сам не мог смотреть на то, что осталось от несчастного Карла.
Джейн, рыдая, уткнулась в грудь Рея.
Вдалеке зазвучали сирены – это мчится подкрепление, только толку от него теперь? Змей повержен, уцелевшие террористы бежали, их теперь будут ловить по улицам города. Но это уже не забота Фостера и его ребят.
Джейн сорвала с пояса Рея зажигательную гранату.
– Ты что задумала? Джейн!
– Подорви тело Карла, – попросила она и вложила гранату в ладонь Рея. – Не оставляй его на растерзание уродам из ведомства. Они его и после смерти не оставят в покое, отправят на опыты. Пожалуйста, Рей.
Её голос дрожал, в глазах сверкали слёзы, подсвеченные синими огнями. Рей молча выдернул кольцо и привычным взмахом бросил гранату. Взрыв. Вспышка. Голодное пламя сожрало мертвого Йормунганда.
Так и закончился Рагнарёк. А Карл ушел в огне, пал в сражении, как его славные предки викинги. Может быть, он отправится в Вальгаллу пировать с достойными воинами. Но живые этого не узнают. Только расколотое небо оплакивает его уход.
***
Первые две недели в госпитале Рей сходил с ума от скуки. Врачи обещали применить новейшие технологии и поставить его на ноги за месяц. Фостер пережил операцию, ему вправили кость, зашили разорванные ткани. В голень вставили железные спицы и теперь ему приходилось сутками напролёт лежать без возможности подняться.
Компания в палате подобралась разномастная, пятеро таких же, как он калек, прикованных к койке. Один из них – полицейский, которого Йормунганд сшиб своим хвостом, ждал очереди на имплантацию от «СайберХарт» – бедолагу парализовало ниже пояса. Другой парень из разведроты, ему выстрелом раздробило локтевую кость. Только вот интересных собеседников среди них не нашлось. Соседи по палате изредка обсуждали актрис и певиц, делились армейскими байками, играли в шахматы или в карты. Фостер редко включался в разговоры, всё больше погружался в чтение.
Почти одолел первую десятку из «Золотого списка приключений», который составила для него Джейн. Дюма и Сабатини промелькнули на одном дыхании. Жюль Верн и Джек Лондон шли медленней, вдумчивей. Джером К. Джером и О. Генри заставили улыбнуться и отвлекли от унылых мыслей. Кажется, он полюбил чтение! Ещё не хватало сидеть за обедом с книжкой, как Джейн. Нет, это всё только от скуки. Вот вырвется из четырёх стен и вернётся к обычной жизни, к тренировкам, которых ему так не хватает.
Джейн редко отвечала на звонки и сообщения, почти ничего не рассказывала, все их разговоры сводились к вопросам о здоровье Рея. Фостера это тревожило, но спросить о Джейн у старшего лейтенанта Льюиса или других парней с базы, которые ему звонили, лейтенант не решался.
Каждый день Фостера таскали на облучение, кололи какие-то препараты, пичкали таблетками. Вроде как лекарства из новых образцов «СайберХарт», которые должны были значительно ускорить сращивание кости. И действительно, на пятнадцатый день с него наконец сняли спицы и наложили полимерный гипс. Гибкая синяя сетка быстро затвердела вокруг его голени под воздействием температуры. Фостер радовался, как ребенок, когда ему выдали кресло-каталку и разрешили прогулку на свежем воздухе.
Сад, окружавший госпиталь, был просторным, ухоженным. Пальмы и акации бросали на вымощенные белым камнем дорожки ажурные тени, кипарисы возвышались стройными рядами вдоль скамеек. Пахло цветами, пели птицы и порхали бабочки. Место показалось бы райским, если бы не прогуливающиеся по аллеям пациенты с перебинтованными головами, подвязанными руками или вовсе не способные ходить, как сейчас Фостер.
– Старший лейтенант, сэр? Это вы? – позвал Фостера знакомый голос.
Он развернул кресло и увидел Селесту Моралес, одетую в голубой больничный костюм. У рубашки рукава были обрезаны, так, что она превратилась в странный жилет. Из прорезей торчали железные протезы с облупившейся черной краской. Свежевыбритая макушка Селесты ловила солнечные блики.
– Моралес, а ты что здесь забыла?
– И я рада вас видеть, сэр.Меня на диагностику привезли. То ли чип барахлит, то ли что-то с сигналами головного мозга. Разбираются.
Фостер подозрительно сощурился.
– Пила?
Моралес кашлянула.
– Селеста, твою мать! Сколько раз предупреждал! Вы же как дети малые, ни на минуту оставить нельзя. Только отвернулся, и ты снова к бутылке!
– Не осуждайте меня, сэр, – нахмурилась Моралес. – Я потеряла Романа. А потом с Карлом такое… и все за каких-то пару недель. Вы бы на моем месте не пытались притупить боль?
– У меня чипа в башке нет.
– Да плевать на него, – отмахнулась Моралес. – Рейн алкоголь не берет, так она еще больше страдает, бедняга.
– Джейн? Как она? – спросил Рей и тут же поправился: – Сержант Рейн в порядке?
– Ой, да бросьте, сэр, – ухмыльнулась Селеста. – Мы ведь не слепые. Вы почти с первого дня друг на друга смотрели, как голодный на стейк. Хорошо хоть догадались наконец совершить хоум-ран. А то нам уже надоело это жалкое зрелище.
Селеста рассмеялась.
– Моралес! – нахмурился Фостер.
– Извините, сэр, – Селеста хрюкнула. – Джейн я видела пару дней назад, всё с ней
