них отнимут, этим теплом наслаждались деревья, птицы и жители верхних улиц, для них это была радость каждого дня, а для остальных, для тех, кто жил внизу, это было чем-то недосягаемым, и хотя они видели солнце в этот день, и могли выйти также, пытаясь разглядеть его из-под виадука, соединяющего зиккураты или жилые кварталы.
Этот хаос продолжался целый день.
Пожар охватил все кольцо жилых кварталов, большая часть купцов сгорела, но какие-то смогли спастись, пробравшись в зиккураты или на виллы.
На следующий день поднялись рабы.
Горожане пошли на поля. Они заходили в бараки и хижины, где жили крестьяне, срывали с них ошейники, забавы ради сеяли свободу во всех укрепленных предместьях столицы.
Крестьяне бежали к виллам своих хозяев, разламывали ворота, но они не ломились внутрь домов, а просто поджигали их вместо со всеми, кто был внутри. И так пожары охватили и окраины города, а позже стал перекидываться и на поля. Крестьяне же тащили все из амбаров, пока успевали.
Урожай, который должен был удовлетворить амбиции хлебных магнатов, властителей столичных предместий, теперь пылал, воплощая собой не амбиции, но ад, сотканный из гнева настоящих рабов, каковыми стали крестьяне.
Белые маги вновь попытались спуститься в город, они выходили на виадуки в сопровождении пирамидальной стражи, вооруженной луками. Дождь стрел начался близ зиккуратов. Люди прятались в катакомбах и уходили в обгорелые развалины жилых кварталов. Стража и маги истребляли все, что могли увидеть. Но спуститься в город они не решились. Толпы, разрушающие город были велики, исчислялись десятками тысяч, которые вряд ли удалось бы усмирить силами одной лишь пирамидальной стражи.
Совет, собравшийся в верхних этажах юго-восточного зиккурата принял решение обороняться и дожидаться трех тысяч белых рыцарей, что должны были подойти к городу уже через несколько дней.
Пожары же продолжали бушевать и ночью. А утром третьего дня в город с запада без сопротивления вошла гвардия Серого ордена.
_____
Со срочным гонцом в орденское войско под градом Вольным пришла весть о том, что черное рыцарство, ведомое лично господарем Альтигеном, успешно зашло во вражескую столицу, взяв её центр штурмом.
Порядки тёмных латников уже несколько дней стояли на склоне холма, среди булыжников и гуляющих сухих ветров, только наблюдая мощную крепость впереди. В ней не было более белых рыцарей, а лишь слабые защитники крепости, расправиться над которыми не составит труда для магического воинства.
Поднялись знамёна.
Раздался рог Государства Черного ордена.
Двинулось войско.
И подул ветер. Ветер ли свободы… Быть может бриз покорности.
На стенах же стали метаться стражники. Завидев, как тёмные железные колонны стали в неспешном темпе ползти по холму наверх, они кинулись поднимать ворота и доносить в цитадель, где хозяин, что на протяжении недели беспокойно следил из окон за войском, уже видел, как оно движется к нему.
Тысяча воинов, каждый из которых стоил десяти защитников убежища, которых оставалась едва ли сотня. Чудовищная разница в силах нападавших и обороняющихся.
Но Квятковский знал про себя, что не был бы хозяином этой крепости, если бы, как и его отец, и отец его отца, и его отец, не оборонял бы эту цитадель до самого конца. Разве камни делали этот замок одним из мощнейших на западе… нет, это делали руки тех, кто эти камни защищал. И Квятковский созвал в зале своих дворян.
Ввалившись беспокойно в зал, они все уставились на него, без пыла и страсти, с какой они выступали когда здесь были белые рыцари. Теперь в глазах подданных хозяин убежища видел лишь страх.
И увидев это, он понял, что битва проиграна окончательно.
— Люди торговые пусть собираются и уходят из крепости.
— Почему это? — стали спрашивать купцы.
— Потому что вам конец, делать здесь нечего.
Один из торговцев воскликнул:
— Но мы и дня не протянем за нашими стенами, чудовища пожрут нас и мулов наших!
— Если будете идти вместе и быстро и под охраной наших лучших воинов, то дойдете до Белого города!
— Мы не уйдем. Не уйдем и все тут, — произнес один высокий и статный купец с большой черной бородой.
Квятковский выхватил саблю, подошел и срубил ему голову одним ударом.
— Кому-то ещё не ясно? — рявкнул Квятковский потрясая усами и саблей, был страшен в гневе, брови хмуро сошлись, глаза налились кровью, взгляд его был бычий.
И отпрянули собравшиеся. Все они были не в духе, и только один Степан, оторванный от реальности начальник стражи крепости был в приподнятом настроении, ожидая бойни, в которой, наверняка, и его разорвут на куски.
Дворяне посмотрели в глаза ему обреченно, но со знатной долей мужественности.
Купцы же покинули зал.
Кто-то из них действительно стал собираться, а кто-то обидевшись затаился и стал укреплять свое жилище, которое не желал покидать.
Вскоре, когда воинство тёмных латников уже стояло перед северными воротами, половина торгашей Вольного вышла одним большим караваном из развалин южного выхода, и направилась под охраной немногих обученных воинов на юг, в Белый город, искать спасения и новой жизни вдали от жестокости Черного ордена.
Из рядов же орденских воинов вышел полководец, отличавшийся гораздо более роскошными доспехами, украшенными серебряными узорами и золоченной рельефной головой быка на нагруднике.
Сам Богумил Квятковский показался на барбакане.
— Чего вам надо? — нахально крикнул он.
Полководец громогласно отвечал:
— Покорность твоей крепости!
— Черт бы вас побрал! — заорал Квятковский, — выкусите, падаль орденская! Да я ссал на ваших вшивых предков, безродные выродки!
— Ты умрешь, Квятковский! — выкрикнул, разгневавшись, полководец и скрылся в рядах вороного воинства.
Мрачно думал Квятковский о том, что больше не сможет брать звонкую монету за постой с караванов из Приюта, идущих в Белый город, а теперь Черный орден сам будет содержать здесь свои караваны, только если убежище не отобьет Белый город, но и в таком случае бывший хозяин здесь будет ни к чему, маги сами будут управлять крепостью и, наверное, ещё лучше него самого.
— Умрешь ты, сука! — крикнул он напоследок и отошел от кирпичных зубцов.
Лучники заступили на свои места и напряглись в ожидании приказа.
— Кончайте их, ребятки…
Мрачно бросив последнюю фразу Квятковский стал спускаться вдоль крепостной стены по ступенькам, когда позади него полетели камни и куски тел, вспыхнул белый шар магического взрыва.
Луч орденских чародеев снес барбакан молниеносно.
Квятковский лишь прикрыл голову руками и
