простых людей, и вела в поля укрепленных предместий.
— Ветер…
— Да, очень приятный теплый ветер, — как-то отрешённо говорил бывший префект.
Было как всегда солнечно.
— Ты одеваешься теперь проще, — заметил Альтиор.
— Да, — ответил Стратоник, на нем была обычная тога и сандалии, отсутствовали какие-либо украшения, борода его стала больше, волосы длиннее, но в целом же вид его обрел большую расслабленность и одухотворенность.
— Я решил уйти из города.
— Куда?
Стратоник вдруг оживился.
— В альвийский лес.
— Для чего? И для чего тогда было это все?
— Все, что случилось уже не важно! — резко заговорил Альтиор.
— Ведь я не просил тебя уйти вслед за мной…
— Нет, нет, не говори об этом, ты и сам знаешь, они бы заставили меня подать в отставку. Эти сволочи бы сами рано или поздно отобрали бы у меня мою должность, моё войско. Они не хотели видеть меня. Я слишком воинственный для них, они хотели избавиться от меня, и, конечно, эти ублюдки видели, как сплотились мы в последние годы, Стратоник.
— Я понимаю твой гнев, но не разделяю его. Когда-то я тоже был ревностным управленцем и военным деятелем. Это было так давно… после этой войны, после этого позорно мира, мне ничего не хочется.
— Стало быть, я ухожу один? — печально произнес Альтиор.
Стратоник повернулся к бывшему императору и улыбнулся.
— Мы соратники, Альтиор, разве существует теперь два пути для нас?
— Отлично! — злорадно ухмыльнулся Альтиор, — у нас ещё несколько сотен людей, а значит можно сражаться!
И на следующий день с преданными людьми Альтиор и Стратоник покинули город. С ними ушли четыре сотни белых рыцарей.
Сверкающие при лучах столичного солнца, идеально ровные ряды белоснежных латников, отправились по нисходящей вниз дороге, лязгая сталью, приподымая пыль. Над ними больше не было знамён, но ими двигала воля, рожденная в славном сражении.
Эти рыцари больше не беспокоились о том, что их война повредит мирной жизни. Весь мир теперь одно большое ристалище. Людей больше нет, земли, кроме крепостей, не заселены. Некоторые люди ещё считают, что их много, но рыцари в поле видят, насколько велик мир, и каким ничтожным стало пребывание в нем людей. Эти рыцари теперь знали только волю своих полководцев.
_____
Это случилось.
Альтиген стоял за мраморной трибуной и видел перед собой тот самый зал, где проходили заседания совета Белого города.
Белые и серые маги, а также их мрачные гости из ордена, одетые в черные робы, наблюдали со всем строгим вниманием на победителя этой войны, любезно согласившегося дать речь на их собрании.
Рядом были верховный маг Протелеон, префект города Зеланд, а также пять новых полководцев, управлявших белым рыцарством.
Легкий шорох и скрип помощников верховного мага, записывающих ход заседания, служили фоном, приятно оттеняющим тишину.
— Приветствую всех собравшихся, приветствую и благодарю, в особенности верховного мага Протелеона, за то, что мне позволено выступить сегодня здесь на этом месте, с этой трибуны, — сдержанные рукоплескания, однако ровностью звучания будто бы говорящие об спокойном уважении, какое вполне может быть оказано недавнему врагу, — Эта война окончилась. Нашими общими усилиями она завершена. И я хочу поблагодарить всех тех, кто приложил к этому руку, кто хранил веру в то, что мы сможем достигнуть этого. Для меня большая честь на самом деле, выступать здесь. Белый город всегда вызывал восхищение у меня, — его речь становилась все теплее и легче, несмотря на то, что начиналась весьма просто, она тем не менее сохраняла приветливое торжество в своем духе, — Мир на всем Едином континенте достижение много большее, нежели все войны, какие вели до этого между собой города, — рукоплескания, пауза, — Какие испытания и угрозы не нависали бы над нами, новая эпоха мирной торговли и всеобщего трудолюбия укрепляется, и как бы мы не были падки на амбиции и желание применить оружие друг супротив друга, мир будет становится только более сильным и упорядоченным, а разум возьмет верх над алчностью и недопониманием. Уверен, теперь крепости и города будут конкурировать в торговле, магии и строительстве, но не на поле боя, — вновь рукоплескания, пауза, — Но это будет соперничество, полное взаимопомощи и понимания. Рассчитываю на наше сотрудничество в области магии, особенно в области применения магии при производстве товаров, широко потребляемых простым народом, сейчас это важно для нас всех. Вместе, нашими общими усилиями мы достигнем того процветание, какого не знал мир прежде. Благополучие и достаток есть главное в новом мире, — рукоплескание, пауза, улыбка послащенная толикой достойного самодовольства, — Благодарю всех, за внимание.
Длительные рукоплескания.
Речь была блестящей. Наконец-то Альтигена услышали, наконец-то он сказал то, что ждали от него все, сказал то, что являло всеобщее устремление, он видел преданные глаза прежде, то были глаза его воинов, его людей, теперь же он слышал уважение тех, кого считал равными себе, равным кому хотел быть сам.
И когда он направился к выходу, то увидел её.
Серые глаза, рыжие волосы, знакомая улыбка.
Эвлалия…
_____
Так возвысилось черное воинство.
Люди долго жили, пытаясь пробудиться от мрака, спустившегося на Единый континент страшной войны с серокожими чудовищами. В дни той короткой войны, продлившейся считанные месяцы, но унесшей многие тысячи жизней, люди пробудились. Пусть не все, но многие из них ощутили ярость, что была утрачена за тысячи лет цивилизованного существования.
Ярость, разбуженная презрением, зажглась огнем, что будет лишь разгораться сильнее.
