вообще? — спросила Варя.
Я, во избежание лишних склок, принялся сам подметать осколки стекла.
— Я не звал, он сам попросился, — сказал я.
— Ах, ещё и сам попросился… — протянула Катя.
— Так нам басист нужен, хотя бы его думал взять, — сказал я.
— Уж лучше вовсе без басиста, чем такой, — хмыкнула Варя.
Я собрал осколки, Варя вымыла пол, старательно затирая розовую лужу, вынесла воду. Как раз вовремя, потому что как только она вернулась, почти сразу за ней вошла Любочка. Наморщила лоб, принюхалась, выглянула в открытое окно.
— Чем у вас тут пахнет? — спросила учительница. — Ещё и окно открыли, не продует вас?
С ответом мы замешкались, но Любочка не заметила.
— Я чего зашла… Саш, напиши на листочке мне список необходимого. Инструменты и всё прочее. Постараемся достать. Только без фанатизма, ясно? — сказала она. — Гитары новые не ждите, и синтезатор тоже.
— Вы ещё эти не сносили… — тихо буркнула Катя.
— Любовь Георгиевна! Да вы самая лучшая! Я вас просто обожаю! — воскликнул я.
Она самодовольно улыбнулась, принимая комплимент.
— А если конкурс выиграете, то вообще просите чего хотите, — сказала она.
— Ну, сперва хотя бы репертуар надо подобрать… — сказал я.
— А вы ещё не определились? Может, «Миллион алых роз» сыграете? Девочку на вокал взять… — предложила Любочка.
Варя за её спиной изобразила, будто её тошнит.
— Любовь Георгиевна! Лучше оригинала у нас в школе никто не споёт, а хуже оригинала и даром не надо, — сказал я. — Придумаем чего-нибудь.
— Ладно, думайте, — сказала она. — Список в учительскую занесёшь.
Она снова вышла из каморки, я проводил её долгим задумчивым взглядом. Неожиданно и приятно, конечно.
Надо подумать, что нам нужно из инструментов такого, срочного. Кроме бас-гитары, естественно. Малый барабан дышал на ладан, но для него нужен был только новый пластик и подструнник, сам стальной обод и всё остальное у него почти неубиваемое. Настолько, что энгельсовские барабаны я и спустя сорок лет встречал на разного рода репетиционных точках. Их давали в аренду юным говнарям, потому что Pearl или Mapexжалко, а вот Энгельс, особенно с китайскими пластиками, не жалко.
Вторую бас-бочку с педалью надо, однозначно. Чтобы Катюха могла молотить в два раза бодрее. Ещё один напольный том, наверное, ни к чему, а вот новый пласт на уже имеющийся не повредит. Микрофонную стойку, струны, провода и разную прочую мелочь. Над списком ещё надо будет подумать сообща, всем вместе.
— Надо что-нибудь бодрое на конкурсе играть, повеселее, — сказала Катя, вырывая меня из раздумий. — Вот вроде как мы вторую играли, только петь лучше на русском.
— А я бы что-нибудь красивое хотела, мелодичное, медленное, — сказала Света.
— Мне без разницы, лишь бы звучало круто, — сказала Варя.
Я рассмеялся.
— Любой каприз, девчата, всё исполним, — сказал я. — Но в этот раз без чужой музыки. Всё будет своё.
— А успеем? — усомнилась Катя. — Тут времени-то осталось…
— Успеем. И медлячок, и боевичок, — сказал я. — Сколько нам времени-то дают?
— Надо у Любочки уточнить, — сказала Варя.
— Ну, допустим, у нас есть пятнадцать минут вместе с подключением, — сказал я. — Три песни это максимум, который в это время залезет. Можно подготовить три, просто на всякий случай, а там уже действовать по ситуации.
— Так, а что готовить-то? — спросила Катя.
Я почесал в затылке. Плохо, когда нельзя дать послушать запись. Не тот эффект. Но показать надо, и я включил гитару на чистый звук. Начать я решил с медляка.
— Песня… Баллада, то есть… Называется «Один в темноте», — сказал я, начиная перебирать струны.
— Мрачновато, — сказала Варя.
— Нормально, — возразила Катя, вслушиваясь в мелодию.
По изначальной задумке тут во вступлении должно звучать красивое мелодичное соло, и исполнять его мне пришлось вокализом. Потом, когда аккордами будет играть Света, я это соло исполню на гитаре, ну а пока так.
Девочки внимательно слушали, затаив дыхание. Ещё бы, это наша лучшая баллада, со второго альбома. Не знаю, сколько детей было зачато под эту мелодию и сколько произошло первых поцелуев, но точно не меньше, чем под «Осколок льда» или «Возьми моё сердце».
Вступление кончилось, начался куплет, и я запел. Одна из немногих песен, которую я полностью исполнял чистым вокалом. По сюжету песни парень остаётся один после гибели своей возлюбленной и теперь ему всякий раз мерещится её присутствие, когда он выключает свет, а в конце она к нему на самом деле приходит с того света. Мрачно, готично, эротично. Наши фанатки, во всяком случае, пищали от восторга.
Дошёл до припева, взрывного, резкого, топнул ногой кнопку на дисторшене… И звук пропал, сменившись фоном из колонок. Что-то, кажется, отломалось в той паутине из проводов. Не рассчитал силы, увлёкся.
Свете и Варе песня ожидаемо понравилась. Катя почему-то не оценила.
— Красиво, конечно… Но не то, — сказала она.
— Когда все инструменты вместе соберём, будет что надо, я гарантирую, — сказал я, ковыряясь в раздавленной примочке.
— Ну не знаю, — сказала Катя. — Да и текст… Не знаю. Кобра не одобрит. Любочка может, а Кобра точно нет.
— А мне понравилось, — сказала Света. — И пел Саша красиво.
— Мне тоже, — тихо сказала Варя. — Можно попробовать сыграть.
В оригинале там, конечно, никаких клавиш не предусмотрено, но можно что-нибудь состряпать.
— Текст… Поправить немного можно, если что, — сказал я. — Да и я же не до конца спел.
— Ладно… — буркнула Катя. — Давай попробуем сыграть.
— Ща, тут что-то… Не растёт кокос… — пробормотал я, пытаясь восстановить
