в руки и, склонив голову, с беспокойством смотрел на меня.
— Я навещал свою семью, госпожа. И…у них все не очень хорошо, — он отвел глаза. — После нападения на рынке поднялась настоящая паника. В моей деревне люди боятся засыпать. Думают, что больше не проснутся, — со вздохом он покачал головой и с грустью посмотрел на меня. — Я пытался успокоить их, но это не помогло.
— Но ведь причина не только в этом? — я отмела все слова, услышанные от него. Он пришел сюда в невменяемом состоянии. И я хочу знать, почему. — Не думаю, что ты пришел бы просить Лазвеля о помощи.
Он не сдержал ироничного смешка. Я в ожидании приподняла бровь.
— Я и не просил. Этот старикан вывернул все так, как ему хочется, — откашлявшись, Грет опустил голову и уставился в пол. — Когда я собирался возвращаться в столицу, то меня напоили и с благословением отправили обратно. Это привычный способ пожелать удачной дороги в моей деревне, так что я вернулся без проблем.
— Напоили? Полагаю, смесью липатии и корня тевира? — кивнув, Грет неловко ведет плечами. — И, когда ты вернулся, то тебе стало хуже? И ты пришел к Лазвелю?
— Меня охватили симптомы лихорадки. Болела голова, а тело казалось неподъемным, — судя по взгляду, он мысленно возвращается к тем событиям. — Такого раньше не случалось. До этого я тоже выпивал эту смесь, но так плохо мне не становилось. Я думал, что отравился, и пошел сюда, чтобы спросить знатока всего на свете, в чем может быть причина.
— И что ты узнал?
— Ничего, — не раздумывая, он качает головой. — Когда я добрался, то почти не слышал звуков вокруг. У меня плыло зрение, а ноги стали ватными, — мрачный вид не сочетается с его типичным настроением. — Потому, когда он открыл мне дверь, я потерял сознание. Больше ничего не помню. Мне не хотелось говорить ему, что эту смесь пил я, так что упомянул о своих земляках — думал, что он расскажет больше о смеси. Ну, вы слышали, чем это обернулось, — тяжелый вздох сопровождает его слова. — Меня отчитали и обвинили в глупости. Как всегда, впрочем.
Стоило рассказу подойти к концу, как я стала анализировать все услышанное. Странная история и странная деревня. Я читала о липатии — это цветок, распространенный на юге империи. Безобидный, пока не окажется в умелых руках. О корне тевира я не слышала, но даже так, мне казалось странным, что какие-то простолюдины пьют смесь с липатией. Это опасно для жизни, а они так благословляют на дорогу?
— Ты думаешь, что отравился смесью?
— Помоги Аззма, нет, госпожа! — в волнении он замахал руками. — Мои земляки никогда не навредили бы мне. И пил я не в первый раз. Может, смесь недостаточно очистили… Не могу знать наверняка.
Я кивнула на эти объяснения. Грет явно нервничал, рассказывая о случившемся, но я не могла определить причину этой нервозности. Все это очень подозрительно, но у меня нет желания разбираться в этом дальше.
— Теперь тебе лучше? — получив уверенный кивок, я повела его обратно к Лазвелю. — Тогда давай возвращаться.
— Да, госпожа, — я шла, слушая звон металлических ботинок. — Ваше присутствие стало самой приятной частью дня. Я скоро сам из-за этого нервного старика состарюсь.
С усмешкой я продолжила идти. Когда Грета не было, Лазвель вел себя гораздо тише, не выплескивая свое вечное недовольство на других стражников. Глупый Грет явно служил ему мальчиком для битья. Что ж, он сам допустил это.
— Если отравишься снова, то можешь испортить его ботинки, — раздался смешок. — Я помогу тебе с компенсацией.
Атмосфера стала более расслабленной, и я посмотрела в окно. Палящее солнце и чистое небо. Ни одного признака надвигающегося дождя.
Глава 42
Я перечитывала написанное снова и снова.
«Благословение Аззма — дар, посланный Аззма своим детям. Не всегда молитвы могут быть услышаны, и не всегда удается достичь желаемого. Хоть высшим благом наделены служители церкви — ведь лишь они обладают даром творить чудо, но и иные смертные способны постичь благодать Аззма. Для этого служители молят Аззма о благословении, и, если их зов будет услышан, то вещь, удостоившаяся Божьей милости, будет способна исцелять. И эта способность стоит выше сил, подвластных Верховным служителям, ведь сам Аззма дарует часть своей благодетели. Потому и цена за подобное велика, а успех не гарантирован. И все же, мы должны быть благодарны за дар, что принес нам наш Бог. Помоги нам Аззма»
Я закрыла короткую, едва доходящую до середины листа запись, и посмотрела на Лазвеля, что невозмутимо продолжал писать в своих бумагах.
— Это все? Я рассчитывала, что ты узнаешь больше.
— Леди, я ученый, а не словоблуд, — без единой эмоции он продолжил писать дальше. — Церковь и ее прислужники с радостью расскажут вам больше.
— Служители.
— А тебя никто не спрашивал, пьянь, — вздохнув, он откладывает бумаги и поднимает взгляд на меня. — Я искал, леди, но больше ничего нет. Это те сведения, которые доступны всем. Если вы хотите углубленную историю, то помочь я в этом не могу, — поправляя очки, он берется за новые записи. — И даже так — нет доказательств, что углубленная история вообще существует. Вне церкви вы не узнаете больше.
Пока он продолжает работать, я разглядываю трещины стола. То, что нашел Лазвель, совпадает с тем, что рассказала Джудит. Это и правда все, что им известно. Я не намерена приближаться к церкви, потому мне придется смириться с такой скудной информацией.
— Понимаю. Благодарю, Лазвель, — встаю с места, поправляя одежду. — Ты потрудился. Я ценю это.
С непонятным выражением он кивает мне, когда я иду к выходу.
— Леди, раз уж я так вам полезен, вы не могли бы намекнуть герцогу о моем желании отдохнуть…
— А ты заработался, старикан? Тебе пора внуков растить.
— Мне всего тридцать три, ты, пьяный увалень!..
Быстро выскользнув за дверь, я иду в сторону комнаты. В гостиной в разные стороны бегают слуги, и, помедлив, захожу внутрь. Логан и Лиа стоят у дверей и разговаривают. Сегодня они выглядят почти торжественно. На праздник собрались,
