социализма», князь Львов занялся самой опасной силой — большевиками. Такие, как Каменев, Зиновьев, Рыков, Пятаков, беспокоили меньше всего — их природа была ясна князю Львову: присосались к большевикам, а воду льют на мельницу Временного правительства. Ленин — вот кто душа революции! С Лениным нужно покончить.
Князь Львов вызвал генерала Деникина, в ведении которого находилась контрразведка штаба верховного главнокомандующего.
— Как обстоит дело с обвинением большевиков в шпионаже? — спросил князь прямо.
— Прибывший из немецкого плена прапорщик Ермоленко свидетельствует: немцы, завербовав его, посоветовали связаться с большевиками, которые тоже являются германскими шпионами.
— С кем конкретно?
— Ну хотя бы с Лениным.
Львов болезненно сузил глаза:
— Неумно, ну да ладно. Грубая ложь всегда производит большее впечатление на примитивные умы. А я-то верил в вашу утонченность.
— Некогда, Георгий Евгеньевич, играть в тонкости: большевики берут нас за глотку.
— То-то и оно, что берут. Я издам приказ об аресте Ленина. Остальное поручим генералу Половцеву.
Князь Львов считал, что только успешным наступлением на фронте можно отвлечь массы от социалистической революции. Он бросил все силы своего правительства на подготовку этого наступления. Нужны победы. Во что бы то ни стало победы! Следует объявить войну борьбой за мир.
Срочно были вызваны из стран Антанты «рабочие» и «социалистические» делегации во главе с такими социал-предателями, как Вандервельде, Рут, Тома, Гендерсон.
О, с каким пафосом они выступали перед солдатами за «революционную войну до победного конца»! А в это время США, Англия и Франция дали Временному правительству шесть миллионов долларов на войну. Но этого мало. Глава американской миссии сенатор Рут писал своему правительству прямо из Петрограда: «Выгода удержания России в войне, а ее армии на фронте будет настолько значительной, что риск, на который мы идем, оказывая эту помощь, не должен серьезно приниматься во внимание». Правительство США предоставило Временному правительству новый кредит — 100 миллионов долларов!
Теперь Временное правительство закабалило себя, оказалось в зависимости от Антанты еще больше, чем царизм. США, Англия, Франция решили без всяких церемоний разделить Россию на сферы влияния.
Усевшись за круглый стол, они договорились: Россия должна стать колонией. США берут на себя реорганизацию русских дорог (и на этом наживаются); Англия возьмет морской транспорт; Франция — армию, вооружает ее, обучает, дает своих инструкторов. Керенскому пригрозили:
— Не сумеете задушить революцию, обойдемся без вас.
Все силы зла и в самой России, и за ее пределами собрались в единый кулак, который должен разбить революцию. Обмануть солдата, пролетария, погнать его на убой!
Контрреволюция готовила наступление не только на фронте, но и в тылу. Эсеры, левые эсеры, меньшевики, анархисты, максималисты, народные социалисты, бундовцы, кадеты.
И как резвились все они на Первом Всероссийском съезде Советов, тщась одобрить именем Советов переход в наступление.
Прыгал на веревочке у Чхеидзе Дан, выкрикивал с трибуны съезда фразы, которые ставили всех в тупик:
— Армия должна и обороняться и наступать!
Ему поддакивали Вандервельде, Рассел и другие.
Поднялся на трибуну Ильич и пригвоздил всю эту шайку оборонцев к позорному столбу: война носит империалистический характер, и борьба с ней невозможна иначе как свержением власти капитала, революцией. Все остальное — обман.
Но соглашателей было большинство: они высказались за наступление.
Назревал взрыв. Он должен был произойти.
Заручившись резолюцией съезда Советов, Временное правительство воспрянуло духом: за наступление высказались массы!
Керенский поспешил отдать приказ: готовиться к наступлению!
Но солдаты уже разочаровались в меньшевистских Советах, резолюция съезда для них была пустой бумажкой, не выражающей их воли. Фронт ответил массовыми отказами от наступления. По агитирующим за наступление стреляли из винтовок, кричали им вослед:
— Война до победного конца над буржуазией!
На Западном фронте солдаты за призыв к наступлению избили членов исполкома Петроградского Совета Соколова, Вербо, Розенберга и Ясайтиса. На Северном фронте для усмирения нежелающих наступать был выделен целый кавалерийский корпус. На Западном — отказались наступать несколько дивизий. Еще хуже было положение на Юго-Западном фронте.
Керенский самолично прикатил на этот мятежный фронт, раскрыл было рот для призывов и лозунгов, как солдаты зачитали ему резолюцию корпусного митинга с отказом наступать. А когда он направился к машине, раздался свист, два полковых оркестра заиграли «Интернационал». Десятитысячная масса гвардейцев пела гимн, не обращая никакого внимания на беснующегося военного министра.
Он приказал загнать мятежные полки на исходные позиции вооруженной силой, расформировать их.
18 июня наступление на фронте началось вопреки воле масс. Но, как и следовало ожидать, сразу же захлебнулось в солдатской крови.
Потом события стали развертываться со стремительной быстротой. Расстрел казаками и юнкерами по приказу Временного правительства стихийно возникшей полумиллионной демонстрации рабочих и солдат столицы. Конец двоевластия. Приказ об аресте Ленина. Разгром «Правды». Заговор Корнилова, преднамеренная сдача им Риги немцам, чтобы открыть врагу дорогу на Петроград, охваченный предреволюционной лихорадкой. Решив стать военным диктатором, Корнилов, вместе с другими генералами, его пособниками, пошел, по сути, на сговор с немцами. Керенский сделался премьером, сформировал еще более реакционный кабинет. Но Керенский не хотел делиться властью с Корниловым. Кинулся к большевикам, прося защиты и стремясь их руками расправиться с неожиданным соперником. Но большевики и без Керенского понимали, какую угрозу представляет ярый монархист Корнилов. Они стали организаторами разгрома корниловщины.
Калейдоскоп истории... У слабонервного от всего этого может закружиться голова. Но Куйбышев понимал, что все развивается по неким внутренним законам борьбы и движется к некому финалу, который нужно старательно подготовить, поднимаясь мыслью над частностями.
В Самаре свои, казалось бы местные, заботы. Крестьянский съезд, на котором Куйбышев, разбивая в пух и прах эсеровских делегатов, предлагает организованно отбирать землю у помещиков. Делегаты идут за ним, а не за эсеровскими краснобаями: принимают решение о немедленной передаче всей земли крестьянам, не считаясь с политикой Временного правительства.
Землю отбирают, поджигают помещичьи усадьбы. Черносотенцы готовы убить Куйбышева: Самарская губерния по его призыву первая в стране революционным путем решает аграрную задачу. На Троицком базаре черносотенцы едва не растерзали Галактионова, призывавшего не медлить с конфискацией земли. Реакция лютует вовсю. А Куйбышев занят организацией Красной гвардии, разрабатывает для нее устав. Куйбышев избран председателем губернского комитета партии. Он первая партийная фигура в Самарской губернии и отвечает здесь за подготовку к вооруженному восстанию, отвечает за все.
В далеком Петрограде полулегально проходит VI съезд партии. Его тоже охраняет Красная гвардия. Ильич
