его рваные стены и относительно низкий потолок, поросший коротенькими сталактитами. Лодку не высвечивали, словно по рассеянности не замечали. Я обманула себя надеждой, что они призна́ют поражение и скажут, что пора возвращаться в штольню. Лодка была тёмненькой, в неподвижности стыла на тёмной воде – такую, вымотавшись, легко не заметить. Но обманывалась я напрасно. И недолго.
Татьяна Николаевна повернулась спиной к озеру. Нарочно ослепила нашу человеческую многоножку и заставила отступить к сталагнатовой решётке. Одним фонарём ослепить всех не получилось, и я разглядела, как Глеб, не снимая рюкзак, зашёл по колено в воду. Добрался до прута арматуры и выудил цепь. Начал выбирать её, и она долго выходила из воды. Длина цепи позволяла лодке в паводковые дни подняться хоть до потолка и при этом не опрокинуться.
– Мы же все влезем? – тихонько спросила я.
– Об этом можешь не думать, – так же тихо ответила Настя.
– Почему?
– Потому что лодка двухместная.
– Да там полно места!
– Это неважно, – сказал Гаммер.
Я поняла, на что они с Настей намекают. Не поверила, что Татьяна Николаевна способна на такую подлость, и шагнула вперёд в надежде её образумить, но Гаммер меня остановил.
– Не надо, – прошептал он.
– Что происходит? – спросила Вихра.
Забывшись, мы опять говорили по-русски.
– Мы упустили свой шанс, – по-английски буркнула Настя. – И глотаем пыль из-под ног победителей. Вот что происходит.
– Тогда уж глотаем брызги, – вздохнула я.
– Зануда, – хмыкнула Настя.
Глеб вытянул лодку к берегу. Когда под килем хрустнула галька, перебросил на корму рюкзаки и вернулся к Татьяне Николаевне. Они теперь ослепляли нас в два фонаря. В лодку заходили спиной. Боялись, что мы кинемся вдогонку и попробуем отвоевать себе местечко на переправе. А мы никуда не кидались. И воевать ни с кем не собирались. Просто хотели выбраться из пещеры. Согреться, помыться, лечь в тёплую кроватку.
Булькнула отпущенная в воду цепь. Заскрипели уключины. Глеб не самыми уверенными гребками отвёл лодку от берега и, когда Татьяна Николаевна махнула рукой, поднял вёсла. Лодка, покачиваясь, продолжила медленно скользить к противоположному берегу, а Татьяна Николаевна негромко, но вполне различимо сказала:
– Мне жаль, что Саша вас втянул.
Я не сразу сообразила, что она говорит о покойном муже. Об Александре Васильевиче Смирнове.
– Ждите здесь. Без света идти опасно.
– Да ну?! – прошептала Настя.
– Я пришлю помощь.
Глеб опять взялся за вёсла, и мы понуро наблюдали, как они с Татьяной Николаевной уплывают в глубь зала. Вертят головами, пускают по стенам лучи фонарей, а выбравшись на противоположный берег, с натугой вытягивают лодку на камни, словно её могло порывом сквозняка отнести обратно к нам.
Накинув рюкзаки, Глеб и Татьяна Николаевна быстренько отыскали единственный проём и смело шагнули из зала в обещанную картой галерею. Высветив её изнутри, ускорились, и чем дальше они уходили, тем слабее становился свет. Мы с Настей, Гаммером и Вихрой до последнего цеплялись за него взглядом, а потом он растворился в темноте и мы, не сговариваясь, сели на гальку.
Нас вновь выбросило к озеру Харона беспомощными.
– Ну замечательно, – вздохнула Настя.
Я нехотя пересказала Вихре услышанное от Глеба. Мы вчетвером обсудили причуды Смирнова-старшего и коварство Смирнова-младшего. Перебрали в памяти всё, чем Глеб, притворяясь нашим другом, мог себя выдать, и сошлись на том, что попали в западню по собственной глупости.
– Из пещеры есть второй выход, – невпопад сказала Вихра. – Если не в центре карты, то в конце второй многоножки. Он точно есть.
– Лодка, – кивнула я.
– Ага, – согласился Гаммер. – Через шкуродёр с ней не пролезешь.
– Нужно переплыть озеро. Если выход близко…
– Не получится, Оль. Вода ледяная. Ты не продержишься и пяти минут.
– А ты продержишься?
– И я не продержусь.
– Значит, надо как-то вернуть лодку, – предложила Настя.
– Как?! – в голос спросили мы с Гаммером.
– Не знаю… Зацепить верёвкой? Сделать что-то вроде крюка и зацепить.
– Верёвки не хватит, – сказала Вихра.
Настя предложила сбегать в Зал обманутых надежд и сплести из всех оставшихся там верёвок одну большую. Вихра ответила, что до лодки мы её всё равно не добросим. Гаммер принялся фантазировать, как бы нам из подручных материалов смастерить пещерный линеметатель, но его никто не слушал, а затем Вихра призналась, что при свете фонарей успела осмотреться. Пока мы с Настей и Гаммером таращились на лодку и злились на свою невезучесть, она подметила, что левая стена непроходима. По ней шёл карниз, на который Вихра уже карабкалась в темноте, однако он был безнадёжно узкий и едва дотягивался до середины зала. Справа карниза не нашлось, зато в трёх-четырёх метрах от берега под правой стеной намечалась отмель. Она поначалу тянулась тоненькой полоской, далее расширялась и к противоположному берегу подползала настолько широкой, что хоть кружись в вальсе, хоть танцуй канкан. Ну, вальс и канкан Вихра не упомянула, но заверила нас, что по боковой отмели мы преодолеем озеро.
– Одна загвоздка. До неё нужно добраться.
– Ты же сказала, там метра три-четыре? – оживился Гаммер.
– Да, но под стеной может быть глубоко.
– Я рискну! Чего терять?!
Измученные холодом, мы с Настей и думать не хотели о ледяной воде, но поддались воодушевлению Гаммера. И Вихра поддалась. Об отмели она говорила не слишком уверенно и вроде бы сомневалась, нужно ли мучить нас напрасной надеждой, а теперь бодро поднялась на ноги. Мы вскочили следом. Засуетились в темноте и, забыв, что обвязаны верёвкой, чуть не повалились на гальку.
Высвободившись из связки – судя по звукам, Вихра запихнула верёвку в рюкзачок, – мы добрели до правой стены, и Гаммер повторно вызвался добровольцем. Заявил, что отлично плавает и однажды нырял в прорубь. Вихра ответила, что тут важнее рост, а плавать никому не придётся. Она была на полголовы выше, и Гаммер, повозмущавшись, уступил. Мы с Настей в первопроходцы не напрашивались и целиком поддержали Вихру.
В темноте я не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, ужаснулась. Вихра сбросила рюкзачок и… начала раздеваться. Сказала, что пойдёт в закатанном до груди свитере и в сапогах на босу ногу. Комбинезон, шерстяные носки и всё прочее будет держать над головой, чтобы, добравшись до отмели, одеться в сухое. Ну, относительно сухое.
Меня бросило в озноб от одной мысли, что Вихра сиротливо стоит перед нами в трусах. Я даже закрыла ладонями уши, чтобы не слышать, как она заходит в воду.
– Глубоко? – сдавленно спросила я.
Ладони не отнимала, но ответ услышала:
– По колено.
Выждав мгновение, я опять спросила:
– Глубоко?
Вихра не ответила. Испугавшись, я отняла ладони от ушей и различила мягкий шум раздвигаемой воды.
Мы с Настей и Гаммером старались не шевелиться, словно связывавшая нас с Вихрой слышимость была единственной опорой, не позволявшей ей поскользнуться на каменистом дне.
Шум отдалился. Ненадолго усилился и тут же стих. Неожиданно раздался громкий плеск. Кажется, Вихра вылила воду из сапог. Она нашла боковую отмель!
Послышалось шуршание. Наверное, одевается.
– Почему она молчит? – шёпотом спросил Гаммер.
– Тише! – шикнули мы с Настей.
Но молчание и вправду затянулось.
Я уже заподозрила неладное, когда Вихра наконец сказала, что прошлась по отмели и смогла нормально встать под стеной. По её голосу я поняла, почему она всё это время молчала. Голос Вихры дрожал! Шуршание продолжилось, и я подумала, что Вихра окоченевшими пальцами никак не справится с застёжками на комбинезоне. Потом сообразила, что она просто растирается и выплясывает на месте.
– Держитесь ближе к стене, – одолев дрожь, сказала Вихра. – Там по пояс. И рюкзак не забудьте.
Гаммер, засуетившись, разделся. Подождал, пока разденемся мы с Настей, и забрал нашу одежду.
Уловив всплески, Вихра зажгла таблетку сухого горючего – у нас появился крохотный маяк. С ним как-то сразу стало веселее, и мы с Настей поспешили за Гаммером.
Первые шаги дались легко, но вода залилась в сапоги и ноги онемели. Почему-то заболела поясница, хотя до неё вода не дотягивалась. Я прижималась к стене, хваталась за редкие уступы. Отстала от Насти, и мне показалось, что я вижу не огонёк, зажжённый в нескольких метрах от меня, а полыхающий где-то вдали огонь настоящего маяка вроде того, что когда-то освещал заливинскую башню Риндерорта. Наверное, с берега Куршской косы он примерно таким крохотным и выглядел. Обман зрения был неприятным, но мимолётным. Гаммер и Вихра помогли нам с Настей выползти на гальку, и мы, расплёскивая из переполненных сапог воду, добрели до места, где отмель
