ничего с собой поделать, Рината… Разрывает, как тянет к тебе…
Мамочки… Устоять бы на ногах.
— И… и это пугает, пойми… — очень стараюсь отряхнуться от его соблазняющей дымки. — Все слишком быстро развивается… — говорю бессвязно, с придыханием. — Я просто, не поспеваю переосмысливать, Лев… Все так сложно.
— Хорошо, целовать не буду, — соглашается, и слава богу, ослабляет хватку. — Но не надейся, Романова, в комнате прятаться я тебе не дам.
Ладно! Киваю послушно, выкарабкиваясь из его рук.
— И чем, по-твоему, мы будем заниматься? Я так понимаю, пока не поймают опасного для меня демона, я пленница в этих стенах.
— Очень бы этого хотел, — хищно скалится, — Но, я же не изверг вездесущий… — подмигивает с икринкой. Я постараюсь удивить тебя…
Артем
Сижу с телефоном в руке. В сомнениях расхожусь. Нога так отстукивает чечётку, что ламинат под ногами ходуном ходит.
Сердце вновь срывается, услышав новое входящее голосовое сообщение от Алисы. Моей Алисы… Моей маленькой сестренки.
Я не отвечаю, просто прослушиваю и все. Не могу, не могу осмелиться и слова проговорить в этот чертов микрофон.
— Темочка, миленький… Ну ответь пожалуйста! Я умираю, как хочу услышать твой голос…
Останавливаю запись. Со всей дури сжимаю гаджет. Черт, ну что за душераздирающий голосок? Он же сердце рвет на части.
— Скучаю по тебе, Тем… — замолкает, носом шмыгая. — Не знаю, что со мной происходит… — окончательно расклеивается, всхлипывает во все связки. — Стоит, Яру отлучиться, мне плохо становится… В двойне все ныть начинает… — Любимый голосок на истерический визг срывается, а мой звериный злостью всю комнату заполняет. — Тем… — скова всхлип, — Я так хочу к тебе прижаться! Сердцебиение твое услышать… Знаешь, я никогда не говорила, но оно, как колыбельная для меня… Успокаивает…
— Черт! — на ноги подскакиваю. Волк грубо бьется внутри меня, здравомыслия лишая. И я реально лавирую на грани в Москву сорваться.
Смотрю на свой телефон и совсем не думая, через быстрый набор корейца набираю.
Какого хрена эта усатая морда шляется в одиночку?
Стою на дрожащих ногах, дыхание задерживаю, пока гребаные гудки из динамика мои перепонки раздражают.
— Да, Тем! — лениво отвечает.
Сука! Мы еще и на релаксе полнейшем разгуливаем.
— Послушай, кореец! — сквозь зубы выцеживаю. — Собрал свои лапы в кучу и дернул к Алисе галопом… — на крик бешеный перехожу.
— Злобин, ты прихуел? — летит запугивающая ответка. — Что за наезды?
— Ты, блядь, какого хера Алису одну оставил? — буром валю на него. — Она там в истерике бьется от одиночества, а ты котяра, где-то расслабленно шляешься…
— Рот свой завали! — воздухом давится. — Меня дома от силы пяти минут нет, я лишь к курьеру за едой на лифте вниз спустился…
Замираю на месте. Что за херня творится?
— Ты, бл… где сейчас? — сам теряюсь в пространстве.
— Дверь входную открываю…
Стою туплю. Всего шатает из стороны в сторону. Черт, что с Алисой происходит?
— Так, не говори, что я звонил… — не прошу — приказываю тоном, — Успокой мою сестру, а я пока с Евой созвонюсь…
— Артем, ты меня пиздец, пугаешь… — паникой расходится Ким. — Что происходит?
Сам, сука, не знаю. Чувствую, как ее кроет.
— Просто будь с ней… — выдыхаю и трубку кидаю.
Глава 27
Ярослав Ким
Пока таращусь на черный дисплей телефона, неописуемый страх с такой силой по венам херачит, что я металлическую ручку из двери с кишками выдираю.
— Алиса! — почти давлюсь воздухом, пока на всех скоростях в ее комнату пробираюсь. — Твою ж… — сердце в пятки срывается, увидев ее в ванной свернутую клубочком. — Ягодка! — на немыслимых скоростях ее на руки подхватываю.
Бля… заплаканная вся. Пять минут… Когда успела?
— Яр… — всхлипывает, ни живая ни мертвая. — Больно, не могу…
— Где, Алиса? — на кровать осторожно укладываю. Разматывает всего во все стороны, пока руки лихорадочно ее тело обшаривают. — Алиса, посмотри… посмотри на меня! — нависаю над ней, насильно глазки раскрываю.
Пиздец, сейчас сам ебнусь, ей богу…
— Где болит? — в глаза ее заглядываю, но… сука, телом ощущаю, что все… Все у нее болит.
Алиса безжизненно выдыхает, обмякая тряпочкой, голову набок перекатывает.
В этот самый момент, мой мозг такие ядерные команды выдавать начинает, что сознание не сразу соображает, что вообще происходит.
Только и слышу эхом голос зверя разъяренного «Кусай, Ягодка… Кусай». После чего маленькие зубки Алисы вонзаются в мою шею напряженную.
Ох… блядь… — зрачки мгновенно расширяются. Беспорядочное дыхание в нахер перехватывает и меня точно в наркоз вгоняет от ебейших, сбивающих с ног ощущений.
— Блядь… — только и успеваю судорожно выдохнуть, перед тем как все тело чудовищной эйфорией накрывает.
Твою ж… Сознание по нервам лупасит… Разматывает безжалостно… Алиса меня помечает. Помечает и, вашу ж мааать… Пленит окончательно.
— Кусай нашу Ягодку! — отчеканивает команду, слетевший с катушек тигр. — Заверши слияние…
В ту же секунду подчиняюсь безоговорочно. Вонзаюсь зубами в самую желанную на свете шею и содрогаюсь, ощутив во рту сладость ее божественной крови.
Разрыв снаряда. Полная остановка сердца. Зависание в пятисекундной потере сознания и…
Тук-тук-тук… Тук-тук-тук…
Организм автономно перезапускает систему жизнеобеспечения и запускает необходимый процесс слияния нашей с Алисой крови.
Теряюсь на мгновение. Даже не так, выхлестывает, погружая в астрал. И вот, я пагубно захлебываюсь неопознанным, ума лишающим блаженством.
— Девочка моя! — сжимаю тело своей Ягодки до хруста, и дрожу… дрожу бесконтрольно, пока мы двусторонне жадно кровь потягиваем.
— Ярик, какой ты дурманящий! — отражает в моих мыслях.
И, о… рехнуться, как это взаимно.
Как себя ее чувствую.
Чувствую, как стремительно все в ней меняю, насыщаю собой и сам на клеточном уровне множусь, перенастраивая каждую частичку по ее персональному коду.
Мы в одно целое вливаемся. Генетически переплетаемся и в узлы пожизненные завязываемся.
Чувствую, как ее нестерпимая боль наслаждением смывается. И, черт бы меня побрал… Как же это охуенно! — у самого глаза закатываются.
Сколько время проходит не знаю. Перестал отслеживать на второй минуте. Но одно я знаю точно. Пока упивался ее нектаром утонченным, кислород мне не требовался. Ею дышал. Жадно. Ненасытно.
Отрываюсь от нежной шеи лишь потому, что стон чистейшего наслаждения в уши залетает. Медовый, пропитанный удовольствием, эротический стон.
— Яр… — выдыхает рвано и носом утыкается в мою шею. — Если я умерла, то я все равно счастлива.
Чувствую, как улыбается. Сам все 32 оголяю. Сжимаю крепче ее тело дрожащее и на себя перекатываю.
— Привет, Ягодка! — взгляд ее пьяный встречаю.
— Привет! — и смущением заливается. Улыбается лучезарно.
Смотрю на нее оценивающе, и просто в аут улетаю. Глазки то у нас, рубиновыми стали. Тигрица в первые себя показала. Знаю, минут через пять окрас
