Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
— Я полагаю, что Карлсон, Олафсон и Мальм были членами одной… ну, скажем, банды. И Карлсон почему-то захотел выйти из игры. Он решил позвонить в полицию и записал мое имя, потому что слышал обо мне. Потом он передумал. Не знаю, на каких ролях он был в банде. Как, по-твоему, что звучит?
— Я считаю, что это звучит как детская сказочка, — ответил Хаммар. — У нас есть трое мертвых мужчин. Один убит, другой убит и одновременно совершил самоубийство, и еще один, который всего лишь совершил самоубийство. Чем ты можешь объяснить этот суицидальный психоз?
Мартин Бек вздохнул.
— Думаю, Мальм начал нервничать и в конце концов пошел к Карлсону спросить, не знает ли тот, куда подевался Олафсон. Услыхав, что Карлсон умер, он решил покончить с собой.
Несколько секунд было тихо.
— Ладно, — сказал Хаммар. — Возможно, ты и прав. Но у нас еще никогда не было дела, в котором было бы так много «если» и «однако», а также «возможно» и «вероятно». У нас слишком мало достоверной информации. Придется снова устроить совещание. Я назначу время и позвоню тебе.
Он положил трубку.
Мартин Бек сидел, держа руку на трубке, и думал о том, что скажет Колльберг. В тот момент, когда он уже собрался набрать номер, телефон зазвонил.
— Бинго![13]— сказал Колльберг.
— Что? — спросил Мартин Бек.
— Ответ из Интерпола. Отпечатки пальцев Ласаля.
— Ух ты, черт! Ну?
— Они идентифицировали отпечаток большого пальца, но Альфонс Ласаль им неизвестен.
— Кому же в таком случае он принадлежит?
— Погоди секундочку. У этого человека много псевдонимов. Французской полиции известны следующие: Альбер Корбье, Альфонс Беннет, Самир Риффи, Альфред Лаффи, Огюст Кассен и Огюст Дюпон. Остальные имена они пришлют позже. Точно они не знают, кто он такой, но полагают, что у него ливанское подданство, а в последнее время он находился, главным образом, во Франции и Северной Африке. Они считают доказанным, что ранее он состоял в ОАС. Его подозревают в целом ряде преступлений или соучастии к преступлениях. Транспортировка наркотиков, контрабанда валюты и многое другое, в том числе убийство.
— И его никогда не удавалось схватить?
— Очевидно, нет. Похоже на то, что он настоящий дьявол. Судя по всему, он меняет паспорта, имена и гражданство чаще, чем нижнее белье, и у них до сих пор нет против него надежных доказательств.
— Описание имеется?
— Да, но тут не так все просто. Они прислали одно, но говорят, что оно не совсем точное. Очень мило с их стороны. Ага, вот оно. Так, возраст около тридцати пяти, рост метр семьдесят пять, вес шестьдесят пять килограммов, чёрные волосы, хорошие зубы, погоди… это по-французски и у меня не было времени перевести… густые прямые брови, слегка крючковатый нос с маленьким, едва заметным шрамом на левой ноздре; других физических дефектов или особых примет не имеется.
— Да, это описание хорошо подходит к Ласалю. Они, естественно, не знают, где он находится в настоящее время?
— Нет. Я тебе сейчас перезвоню. Мне нужно перевести и записать.
Мартин Бек остался сидеть с трубкой в руке. Положив ее, он вспомнил, что не успел сказать Колльбергу об Эрнсте Сигурде Карлсоне.
XXVIII
Монссон приехал в Копенгаген во вторник утром, двадцать третьего июля. Он торопился и поэтому решил воспользоваться паромом на воздушной подушке. Паром назывался «Летучая рыба» и пересекал пролив точно за тридцать пять минут. Это было его единственным достоинством. В нем болтало, как в самолете, к тому же Монссону не досталось место у окна, откуда по крайнем мере можно было глядеть на воду.
Если говорить о Дании, то здесь международные связи Монссона были просто замечательными. Он быстро покончил с пограничными формальностями и направился прямо к инспектору полиции Могенсену, которому сказал:
— Привет. Я разыскиваю женщину но не знаю, как ее зовут.
— Привет, — ответил Могенсен. — Как она выглядит?
— У нее коротко постриженные вьющиеся светлые волосы и голубые глаза. Крупные черты лица, большой рот, хорошие зубы, ямочка на подбородке. Рост примерно один метр семьдесят сантиметров, широкие плечи и бедра, тонкая талия. Сильные короткие ноги и красивые икры. Лет ей приблизительно тридцать пять. Шведка. Наверняка из Сконе, возможно, из Мальмё.
— Звучит восхитительно, — сказал Могенсен.
— Не уверен. Обычно она носит длинные темные свитера и брюки или короткие клетчатые юбки, последние, наиболее вероятно, в это время года. Любит очень широкие пояса, которые сильно затягивает на талии. Не исключено, что употребляет наркотики. Может иметь знакомства в кругах, связанных с живописью. Люди, которые ее видели, говорят, что руки у нее всегда в краске или в чем-то похожем.
— Хорошо, — сказал Могенсен.
И это было все.
У дружеских отношений между Монссоном и этим человеком была длинная история. Они познакомились в конце войны, когда Могенсен приехал в Треллеборг из Германии. Он был одним из приблизительно двух тысяч датских полицейских, арестованных гестапо во время большой облавы в сентябре 1944 года и посаженных в немецкие концлагеря.
С тех пор они поддерживали контакт, их отношения были неформальными, практичными и полезными для обеих сторон. Могенсен мог выяснить за один день то, на что Монссону понадобилось бы шесть месяцев, используй он официальные каналы. А когда Могенсену требовалось что-нибудь в Мальмё, Монссон, как правило, справлялся с этим за пару часов. Различная скорость поисков объяснялась тем, что Копенгаген в четыре раза больше Мальмё.
У скандинавов для того, чтобы подчеркнуть хорошие отношения, принято говорить о сотрудничестве между шведской и датской полицией только в превосходных тонах. На практике, однако, это не совсем так, что в некоторой степени объясняется языковыми трудностями.
Утверждение, что шведы и датчане понимают друг друга при минимуме усилий, бережно лелеют на самых высоких уровнях в обеих странах вот уже много лет. Однако скорее всего это утверждение можно принять с оговорками, причем достаточно серьезными, а в большинстве случаев это просто благие пожелания или иллюзия. Или, грубо говоря, ложь.
Двумя из многочисленных жертв этой иллюзии оказались Хаммар и знаменитый датский криминалист, которые были давно знакомы и в течение ряда лет сталкивались на конференциях, проводившихся полицией. Они были хорошими друзьями и частенько делали широковещательные заявления о том, с какой легкостью изучили чужой язык, и редко удерживались от саркастических замечаний, что любому нормальному скандинаву это вполне по силам.
Так было до тех пор, пока после десяти лет общения на конференциях и других встреч на самом высоком уровне, они не провели совместный уик-энд в загородном коттедже Хаммара, и тут оказалось, что они не могут понять друг друга даже тогда, когда речь идет о простейших вещах. Когда датчанин попросил одолжить ему карту, Хаммар принес собственную фотографию. Вот тут-то все и выяснилось. Часть их вселенной превратилась в черную дыру, и после нескольких часов глупых недоразумений они окончательно перешли на английский и обнаружили, что совершенно не испытывают симпатии друг к другу.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
