мимо, и паренек немного заваливается.
А я рвусь вперед боком и впечатываю ему локоть в живот, а после просто откидываю от себя в снег.
Шаг, еще шаг вперед, и я хватаю за уши малолетних идиотов.
— А-а-а-а-а, отпусти, — слышу с двух сторон.
— Еще раз вы посмеете обидеть Зорицу или слово ей худое сказать, я вам уши оборву. — И я выкрутил уши двум недотёпам и приподнял вверх.
— Вы меня поняли, ушлепки, хоть раз. Вам понятно? — и я их тряхнул.
Сквозь вой боли я услышал, что им все понятно, и они так больше не будут.
— А ну отпусти братов, живо. — О, этот в себя пришел.
Откинув воющих мальчишек в сторону, я обернулся и увидел, как их братец несётся на меня, размахивая кулачищами.
Заблокировав пару ударов, я начал бить в ответ четко в голову. Удар в переносицу, а после еще раз в челюсть и еще один. Парень сносил удары молча, только сипел и продолжал переть на меня, словно носорог.
Лишь после шестого удара по лицу он поплыл, а седьмым я его положил отдыхать.
Неплохо он удар держал, даже какое-то уважение к парню промелькнуло в мыслях.
Я костяшки сбил на руках.
Живительная сила пробежала по мне волной, заживляя.
— Бывайте, и чтобы Зорицу больше не обижали, я проверю, — и показал парням кулак.
— Она тебе кто? — набравшись смелости, спросил один из отроков.
— Не твоего ума дело, кто она мне, — и зашагал прочь по дороге.
Ежели сюда снова Снежана отправит, надо будет к Зорице забежать да гостинцев каких передать. Хорошая девчонка, хозяюшка.
* * *
Сидя на пеньке во дворе, я крутил в руках получившуюся у меня фигурку воробья. А на плечах покоился плащ из шкуры волка. Он был абсолютно белый, без единого темного пятнышка. Мне его преподнёс в дар Валуй. Хорош подарок, прямо княжеский. На торге за такой немало бы злата отсыпали.
Жаль, с Валуем долго не удалось поболтать, его Снежана заприметила, и он предпочел сбежать, бросив меня на растерзание.
— А ты чего расселся, у нас сегодня баня должна быть, — о, вот и она, только вспомнишь.
— Я ее протопил уже, сейчас проветривать пойду, — скучающим голосом ответил Снежане, продолжая осматривать деревянного воробья.
— Сходи, сходи. Первая я пойду мыться, косточки хочу прогреть, а то разболелись, да и мерзнуть стали.
Чего это она первая решила, обычно на жар жалуется.
Закинув плащ в избу, я направился в баньку.
Банька по-черному — это совсем другое дело, и топится она по-другому.
Вместо печки обычный каменный очаг, над которым висел небольшой железный котелок для горячей воды. Иной раз, если горячей воды мало или мне ее не хватало, приходилось горячие камни кидать в ведра с водой, дабы согреть себе еще и не мыться в холодной. Да и подкладывать дрова в такую баньку сущая проблема, дым коромыслом стоит, что не продохнуть. Еще и жбан с кипятком этот висит, не опрокинуть бы его на себя и не ошпариться. А после того как она протопилась, надо дым выпускать через дверь или специальные окошечки для этого. Свет в баню как раз через такие окошечки и попадает, темновато и сумрачно, но мыться можно.
У меня дома получше сделано, такое окно располагалось над самим очагом, и дым выходил свободно.
А уж париться в такой баньке просто прекрасно, наподдашь пара иной раз так, что словно в тумане, да и жар стоит такой, что любые косточки прогреет.
Выпустив из бани дым и захлопнув дверь, я столкнулся с Боженой, которая с любопытством посматривала.
— Баньку истопил, Яромир?
— Да, сейчас Снежана помоется, а после уже я. Так что, ты после нас можешь пойти, если хочешь.
На Божену я старался не смотреть, а то в штанах сразу начиналась своя жизнь.
— Банька — это хорошо, и помыться можно, и попариться. Яромир, может тебя попарить, а то самому ведь несподручно?
До чего у нее лукавый взгляд.
— А попарь, — ответил я, смотря в ее глаза.
Она улыбнулась и умотала.
Это она пошутила или вправду придет ко мне в баньку?
* * *
Ополоснувшись немного в бане и насладившись жаром, я залез на полок, где меня разморило. Хорошо.
Скрипнула дверь, и я приоткрыл глаза.
Божена заходила в парную, она была в легкой льняной сорочке. Ткань мгновенно начала пропитываться влагой. Шикарный вид!
Я сразу перевернулся на живот, чтобы не смущаться. Впрочем, мне это не помогло, и казалось, я сейчас проломлю доски.
Думал, она пошутила.
Какая же она хорошенькая! Я любовался, смотря на Божену и открывшийся мне вид. Мысли наполнились фантазиями.
— Сейчас тебя так веничком отхожу, ух, — и она игриво засмеялась.
Взяв распаренный веник в руки, она начала меня им охаживать.
— Давай переворачивайся, — со смешком произнесла девица.
А-а-а-а, черт!
После события понеслись вскачь, в прямом и переносном смысле.
Вот только наши взаимоотношения с Боженой продолжились в разных уголках подворья Снежаны и не спешили останавливаться. Мне было плевать, Валуй ее заслал или еще чего. Если бы она сама не пришла, я её точно утащил бы на сеновал.
* * *
— Ну, что, Яромирушка, позвеним железом? — Говша улыбался и держал в руках щиты.
— Конечно, ради этого и прихожу.
Взял в руки щит, а также топор, на котором была деревянная накладка, поверху которой он был обернут в ткань. Так сказать, учебный вариант, дабы не пораниться.
Я изготовился к очередному бою с Говшей. Да и он стоит уже готовый.
— А может, со мной разомнешься, а то что-то даже в гости не заходишь.
Возле ограды стоял мой двоюродный брат Могута, владеющий даром ветра.
— Давай разомнемся, — на самом деле большой радости при мысли о том, чтобы сойтись с ним в поединке, я не испытывал.
Беляй, брат отца, немного завидовал, что мой отец десятник в храмовой страже, а он нет. И это передалось Могуте, так что он всякий раз он пытался показать, что лучше меня. И я не горел желанием с ним связываться, кабы чего не вышло.
Говша отдал Могуте щит и топор, а сам отошел в сторону.
И вот мы стоим друг напротив друга.
И первый удар нанес Могута. Удар был легкий, из разряда не зевай.
Я просто отпрыгнул, пропуская его.
А дальше понеслось. Удар, подставить щит и нанести свой. Каждый из нас проверял противника. Все-таки бой учебный, а мы родичи. А не враги на поле брани.
Однако мы все же начинали увлекаться.
Удар Могуты летит по низу. Отбив
