толпу. Им эта игра всегда нравилась! Охрана больницы отчаянно попыталась преградить путь, но их смяли.
Азизов только успел предупредить:
— Нейтрализуйте, но — мягко, без серьезных травм. Смотрите, чтобы они «тревожную кнопку» не нажали.
Перед входом в лифт оставили двоих, лифтера тоже, на втором этаже уложили под присмотром еще двоих. На каждом этаже оставляли пару своих на всякий случай.
Когда вышли на этаж, где находилась палата Корсакова, уперлись в стойку дежурной. Девочка побледнела.
— Сиди тихо, и все будет в порядке, — пообещал Азизов и приказал: — Остаются двое. Смотрите, чтобы никаких телефонов. Двое — со мной.
Когда уже приблизились к дверям, снизу раздались звуки милицейской сирены. Кто успел? Ну, да ладно. Все равно — как мебель, решил Азизов, распахивая дверь.
В палате, кроме Корсакова, лежащего на кровати, находился еще какой-то лысый толстеющий хмырь в марлевой маске.
— Пшел вон! — ласково послал Азизов хмыря.
Хмырь попался дурной.
— Не могу, товарищ, — отказался он и пояснил: — Процедура.
— Ты меня не понял? — нахмурился Азизов.
— Я вас понял, но и вы меня поймите, — попросил хмырь.
— Ну и черт с тобой, — согласился Азизов, — сам напросился.
Он сразу же перешел к Корсакову:
— Ну что, Игорек, как дела?
— Да вот, подстрелила какая-то сволочь по приказу другой сволочи, — поискал сочувствия Корсаков.
Азизов шагнул вперед, навис над ним, взгляды их уперлись друг в друга, будто шпаги, а лучше сказать, штыки!
А хмырь тем временем не унимался:
— Товарищ, подождите, процедура еще не закончена. Вы пока разговаривайте без контактов, пожалуйста.
Азизов отошел, взял стул, грохнул им об пол, уселся.
— Ну, где документы?
— Какие документы?
«Вот мерзавец! Он еще тут веселится, — подумал Азизов. — Ну, ничего, посмотрим, кто будет веселиться последним». Корсакову же сказал по возможности спокойно:
— Игорь, я знаю, что ты их нашел.
И тут Корсаков задал встречный вопрос:
— От кого знаешь? — и сразу же попросил: — Только не ври.
Азизов на миг задумался. Вопрос-то законный, но не отыгрывать же назад.
— Какая разница?
— Громадная, — заявил Корсаков и пояснил: — Если тебя разводят, то можем пострадать оба, и не за дело.
Беседа сломалась. Надо было что-то менять. Нельзя терять инициативу.
— Ты почему от моих людей уходил?
И снова Корсаков не сдался:
— Когда?
— Позавчера вечером.
У Игоря брови поползли наверх.
— Так это были твои люди? А я знал, что они твои?
Азизов снова смешался и разозлился: что за пустая болтовня!
— Ты знал, Игорь, что я дал указание страховать тебя. Как видишь, я был прав.
— Ты был прав, — согласился Корсаков. — Но кто из твоих людей мне сказал об этом? Кто меня предупредил? В конце концов, ты мне позвонил, чтобы взять ситуацию под контроль?
Азизов не выдержал, вспылил:
— Я перед тобой отчитываться должен?
— Не нужны мне твои отчеты, — возразил Корсаков. — Но тогда и ты не требуй от меня невозможного. Я не волшебник.
«Ну, теперь его уже не заломить тут», — понял Азизов и поднялся, посмотрев на хмыря:
— Процедуры твои закончились?
— Да, — с готовностью ответил тот. — Я пойду, пожалуй.
— Идти надо было тогда, когда тебя гнали, сморчок, — гордо проговорил Азизов, — а теперь с нами поедешь.
Он кивнул одному из двоих охранников, столбами застывших у дверей:
— Сходи с ним, пусть возьмет все, что может понадобиться. Мы их с Корсаковым с собой заберем.
Хмырь стоял, сгорбившись, видимо напуганный невероятно, и, когда охранник схватил его за рукав, он спросил:
— Я-то вам зачем, ребята?
— Очень многое ты повидал, — пояснил Азизов.
— Что я видал, тебе, дурачок, за всю жизнь не увидать, — проговорил хмырь ленивым голосом Вовы Беккера.
— Не понял, — начал было Азизов, но застыл.
Тот охранник, который держал хмыря за рукав, стремительно повалился на пол, наверное, чтобы не мешать, а второй так и остался стоять столбом, пока не получил удар, увернуться от которого не смог, потому что быстрее Вовы Беккера при необходимости могла двигаться только пантера. Ну или, например, рысь. На несколько мгновений показалось, что охранника распяли на гладкой стенке, а потом он тоже улегся на пол.
Азизова Вова паковал всерьез.
— Ты, тля, если просто… подумаешь… еще хоть раз в сторону Игоря, один получишь больше, чем эти двое, вместе взятые.
Искусству держать паузу Вова мог бы научить любой академический театр. Он ее, эту паузу, не чувствовал, он ее просто сам создавал из всемирной тишины.
— Ты понял? — спросил он, когда Азизов только начинал осознавать, что, оказывается, произошло. — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Теперь вот что… — Беккер пошел к двери.
Азизов остановил его испуганным вскриком:
— Там мои люди.
— Ага, щщщяззззз! — возразил Беккер. — Какие это, на хрен, люди?
За «азизовских орлов», остававшихся в коридоре, отвечал Шукис. Он долго уговаривал «взять его в дело». Взяли лишь после того, как Эмик отдал свой израильский паспорт Игорю, оставив в кармане пиджака только российский, понимая, что этим он обезопасит РДГ от международного скандала.
Из коридора Беккер вернулся с ноутбуком, но уж тут-то он, простая душа, покрылся семью потами, прежде чем вспомнил, какие кнопки надо нажимать, чтобы запугать Азизова окончательно и навсегда.
— Сюда смотри, — предложил он Тимуру, — ты номера своих счетов-то помнишь?
Азизов побледнел, но, как ни странно, ему стало легче. Он решил, что это просто Мельников решил его поприжать через каких-то бандитов.
— Конечно, помню. С этого бы и начинали, — упрекнул он и ошибся.
Об ошибке Беккер сообщил ему молча, подзатыльником. Потом уточнил на словах:
— Много текста. Смотри.
Вовка снова вспотел, а Корсакову стало смешно — он едва сдерживался.
Но профессионализм и есть профессионализм, и Беккер за пять минут продемонстрировал, как уйдут деньги с любого счета товарища Азизова,
