началось.
И только Констанс не мог полноценно расслабиться.
Тем вечером у неё всё валилось из рук. Аккуратно прибранная комната казалась душной и тесной, еда — безвкусной, а старый шкаф с поцарапанной дверцей внушал беспокойство, как в детстве. Наумбия ёжилась, отгоняя воспоминания. «Дрянные сны, — думала она, взбивая подушку, — хоть раз бы хорошее что посмотреть». Хотя что ей могло присниться? Что яркого происходило в последние годы? Даже поход на глобулу оказался событием. Как же она так спонтанно отправилась за город неизвестно с кем, да ещё довела себя магией до обморока… В голове не укладывается! Но процесс был волнующим, а результат — неплохим. Победила она не гриб-переросток, а себя. Стала лучше.
От этой мысли по телу бежали мурашки. Приятные. И когда Наумбия улеглась в постель, то заснула практически сразу, чего уж давно не бывало.
Караван отбывал пополудни, и, пока остальные мирились с похмельем, Констанс резво оделся и поспешил в центр города. Наумбию Шноррел он отыскал в её колдовской лавке. Волшебница облачилась в просторный синий комбинезон и сапоги с отворотами, волнистые тёмные волосы собраны в хвост.
— Утро доброе, — объявила она. — Мы с племянницей заготавливаем раствор целыми бочками. Земледельцы требуют много и дёшево, сырьё город даёт… Ах, бедные глобулы!
— Наумбия, мы уезжаем. В Варгол, на какое-то тёмное дело…
— Да, разумеется. Вещи я собрала.
— Чт-то? — оторопел Костик.
— Собралась, говорю, я в дорогу. Еду с вами в Варгол.
— Но зачем? Почему? К тебе Кэррот заглядывал?
— Да, вчера заходил. Сразу его узнала! У тебя очень точное описание — прощелыга, наглец, каких мало, — Наумбия саркастично скривилась.
— Уболтал присоединиться?
— Сулил горы златые. Естественно, я отказала!
Изваров потряс костяной головой, недоумевая.
— Отказала, но едешь?
— О… Мне подумалось, ты серьёзно рискуешь, отправляясь на дело с таким обалдуем, как Кёрт. Он поведал, что предстоит ловить некого монстра — но как бы тот монстр вас сам не поймал. Я задумала проследить, чтоб с тобой всё было в порядке…
Костик не знал, что сказать. Он стоял и разглядывал потёртые книги, дымящиеся реторты и причудливые амулеты в пятнах света из витражей. Всё мерцало, гудело, поблескивало, и от скрытых здесь чар по спине пробегал холодок.
— За раствором, лавкой и бабушкой племянница приглядит, — рассудительно объясняла Наумбия. — А мне, полагаю, пора выйти из шкафа. Попутешествовать. Мне приснилось вчера, будто я вросла в землю, как глобула, и меня разъедает невидимым ядом! А ты знаешь, что это за яд? Это время, Констанс. Уходящее время.
К цели они добирались окольным путём: сперва ехали в селение Вында с порожними лесовозами, а уже оттуда попутным фургоном до Варгола. Кэррот здорово сэкономил этим крюком, ибо денег осталось в обрез.
Сперва по обе стороны дороги простирались поля, разделённые полосами деревьев. Потом лес придвинулся. Небо затянуло угрюмыми тучами. На головы сыпанул мелкий дождь. В лесовозных телегах нет крыш — путники спрятались под плащами. Кёрт Олясин нахваливал предстоящее приключение: с его слов выходило, что работать они будут едва ли не на самого варгольского губернатора. Но поскольку детали задания он знал лишь в общих чертах, бравая речь быстро стала переливанием из пустого в порожнее. Настроения трепаться у остальных не было. Дождик моросил, навевая дремоту. Наумбия разглядывала деревья, но её сразу начало раздражать, что росли они на разном расстоянии друг от друга, без какого-либо порядка. Батлер Броки сопел, досадуя на погоду, болтовню Кэррота, молчание Наумбии и собственные короткие руки и ноги.
Поздно ночью прибыли в Вынду и заночевали в нюшнях лесозаготовительного хозяйства на роскошных перинах из сухого сена. Маршрутный фургон до Варгола отправлялся наутро, но Воины Хаоса всё равно успели ввязаться в случайное происшествие.
Пробудившись с рассветом, они отправились на прогулку, ведь трястись по неровной дороге предстояло весь день. Вынду окружал высоченный сосновый бор. Здесь равнина сменялась возвышенностью. Куда ни глянь, крутобокие холмы да овраги, а над ними — кудрявые вечнозелёные кроны. В бору было светло и как будто торжественно; под ногами желтела хвоя и валялись большие, с кулак, разлапистые шишки. Воздух полнился запахом свежей росы и таинственным благоуханием цветущего папоротника.
Пятерым приключенцам захотелось подняться на холм, осмотреться. Впереди раздались голоса: на поляне у края разъезженного просёлка расселась артель лесорубов. Работники завтракали, и прохожие не вызвали у них интереса. И тут Батлер заметил посреди дороги лягушку и задержался её рассмотреть.
Прежде он видал только земляных жаб, бородавчатых, толстых. Лесная лягушка была мельче, изящнее, с красиво раскрашенной янтарной кожей. Избегая непрошеного внимания, земноводное пыталось упрыгать от гнома, но он поймал лягву и бережно перенёс на обочину. А то вдруг спозаранку телега какая промчится!
Вскинув бороду, Батлер поспешил за остальными: те скрылись за поворотом дороги. Но сзади раздался ликующий хохот. С нехорошим предчувствием гном оглянулся.
Два лесоруба — толстяк в розовой рубахе и длинноволосый парень с обожжённым лицом — стояли у края дороги, глядя под ноги.
— Чётко! В лепёшечку! — гордо высказал обожжённый.
Батлер остолбенел, понимая — они раздавили лягушку. Лесорубы подняли головы и уставились на него с нескрываемым вызовом.
— Что встал, карла горная? Невеста твоя была? — крикнул длинноволосый. Повисла неловкая пауза, а потом на поляне заржали на разные голоса.
В глазах Батлера потемнело. Он рванул с места и с разбегу ударил обожжённого головою в живот. Опрокинул и, задыхаясь от ярости, принялся лупить кулаками. Тот лишь закрывался и громко орал.
Толстяк схватил гнома за бороду и с широким размахом врезал по уху. В голове зазвенело. Тяжеленные оплеухи посыпались одна за другой, из носа брызнула кровь. Оглоушенный Батлер и не заметил, как на помощь к нему пришёл Гудж.
Подскочив, троллин вдарил толстого так, что тот кубарем прокатился по обочине и затих. На секунду всё замерло. Потом лес взорвался гневными криками. Лесорубы повскакивали с земли с топорами и дубинами наперевес.
Их было почти два десятка. Гудж, сутулясь, глядел исподлобья и раздумывал, где взять подходящих камней, потому что оружие осталось лежать в багаже. Лесорубы полезли гурьбой, но над лесом разнёсся глас Кэррота.
— Ну-ка, стой! — зычно, по-сержантски скомандовал Олясин. Уперев руки в бока, он встал посреди дороги. — Давайте не обострять. У нас два боевых мага! Драка честная, мы победили, расходимся. Всё, хорош, отпусти его, Батлер…
Так закончилось непредвиденное сражение под Вындой. Когда шли обратно, Наумбия, поджав губы, вполголоса обратилась к Кэрроту.
— Надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт — я бы не применила чары к толпе мирных жителей…
— Ну и не надо! — тот
