— Ты вступишь на узкий, трудный путь, однако праздник будет ждать впереди. Только с этого пути легко оступиться.
— Я рискну. Я выбираю испытание.
— Хорошо, Тина. Всегда помни, что ты сказала слово.
Эсмеральда как-то неуловимо отодвинулась и встала у бетонной стены.
— Здесь вокруг скальная порода, так что открыты все пути. Возьмите вещи, что вам надо, и следуйте за мной. Однако я не буду вас ждать, ваша дорога лежит в другую сторону.
Она подняла изумруд с груди и коснулась им бетона. Некоторое время ничего не происходило, а потом в стене с музыкальным звоном появилась большая опаловая линза. Эсмеральда улыбнулась им, вошла в нее и исчезла. Тина судорожно вздохнула. Никита зашевелился:
— Надо же, похоже на телепортацию.
— Чего? — спросила Тина, а Никита улыбнулся:
— Пойдем, заберем вещи. Похоже, мувекс придется оставить.
Они пошли к мувексу. Тина с опаской косилась на роботов, но те оставались неподвижны. Взяли рюкзаки, Никита подхватил свой «фен» и направились обратно к линзе.
— О чем вы говорили? — спросил Никита.
— Ты разве не слышал?
— Ничего. Как я сказал, что теперь можем уехать, звук словно отрезало. Но откуда она знает наши имена? И еще про меня?..
— Она знает многое, — тихо произнесла Тина. — Это рогна великой силы, будто из сказки. Но на особую помощь рассчитывать не стоит, мы на испытании.
— Ну-ну, — сказал Никита. Он осторожно коснулся линзы, потом погрузил всю руку, и его стал обтекать опаловый свет. — Сердце что-то трепыхается. Пожалуй, лучше нырять сразу.
Он делает шаг и исчезает. Потом из линзы появляется рука, Тина судорожно хватается за нее и делает шаг в опаловый свет. Ощущение падения. Сердце болезненно сжимается, а потом начинает биться снова — реже и сильнее. Она переводит дух и оглядывается.
Сумрачно, похоже на пещеру, ни следа госпожи Эсмеральды.
— Наверное, мы все еще в том укрытии, — говорит Никита. — Хотя не очень похоже. Стены уже не бетонные, а как будто из дикого камня. Но стоять нет смысла, пойдем потихоньку.
Опаловый свет позади гаснет. Она словно проваливается в темный колодец, и сердце замирает от страха. Они будут ползать здесь в темноте? Кто может обитать в ней: чудовища, громадные пауки, крысы? Какого черта она согласилась на какое-то испытание?
Словно эхо, рядом тихо чертыхается Никита. А потом от него ударяет яркий луч, и в круге света появляются неровные стены, гладкий каменный пол. Свет исходит из «фена» в руке ее спутника.
— Это еще и фонарь? — спрашивает она.
— Вообще-то многофункциональное устройство, — говорит Никита. — В памяти заложено несколько конфигураций. Но лучше идем, надо поберечь заряд в аккумуляторе. Ты впереди, чтобы лучше видела дорогу.
Неплохо, когда о тебе заботятся: хоть не наступит на какую-нибудь крысу. Она идет, и свет впереди окольцовывает отступающую темноту. Куда их выведет этот туннель?.. Пару раз искры мигают в стенах, и когда их становится много, она останавливается. Мелкие фиолетовые кристаллы красиво мерцают в углублениях.
— Что это?
Никита приближает фонарь к стене, и словно фиолетовые волны бегут по кристаллам.
— Надо же, аметисты! Могла бы набрать себе на ожерелье, но тут нужен молоток.
У Вероники было колечко с аметистом, редкое украшение в приюте, а тут они натыканы в стены!..
Дальше она идет медленно, здесь все неспроста. А чего еще ждать после разговора с Танцующей в Огненном цветке?.. Стены внезапно уходят в стороны, только пятно света дрожит на черном полу. Откуда-то начинает дуть ветерок.
— Попробую посветить вокруг, — говорит Никита.
Луч фонаря делается шире и ярче — настоящее озеро света. Какие-то зеленые столпы вокруг, а пол не черный, а зеркальный, и по нему переливаются золотистые отсветы. Что-то темное и одновременно мерцающее у стен… Неправдоподобная, таинственная красота.
Свет опять съеживается в лужицу у их ног.
— Какой-то зал, — тихо говорит Никита. — Но я боюсь тратить заряд аккумулятора, останемся без света и оружия.
Она хочет видеть это снова! Мир небывалой красоты, отблеск того мира, который увидела благодаря госпоже Эсмеральде. Ну, пожалуйста!..
И вдруг золотые змейки снова появляются у ее ног и грациозно скользят вокруг. Изумрудные колонны поднимаются ввысь, и свет обтекает их, устремляясь к серебряному потолку! У стен бархатисто-черные кусты с зелеными колокольчиками, и в них таинственно мерцают темные звездочки! Свет куда ярче, чем от фонаря Никиты, но мягок.
— Вот это да! — выдыхает Никита. — Кто-то включил освещение.
Смутная догадка всплывает из глубины сознания.
— Я просто очень захотела, чтобы был свет, — шепчет она и начинает идти вперед.
Проем в другой зал. Большой стол, табуретки, широкая кровать — все из какого-то красного металла. Стены опять зеленые, но с алмазным блеском. Потолок тоже красный и расписан цветами изумительной красоты.
— Прямо подземный дворец, — восхищенно говорит Никита. — Что-то мне это напоминает, какую-то компьютерную игру.
Ну да, мальчишки любят игры. А им в приюте разрешали играть только в куклы.
— Как-то не хочется идти дальше, — говорит она. — Хозяева или спят, или их вообще нет. Давай посидим.
Она садится на табурет и продолжает оглядываться. И здесь темные кусты, и по ним будто перепархивают золотистые пчелки. Никита садится напротив нее и кладет на стол свой «фен».
— Хорошо бы сейчас принесли завтрак, — мечтательно говорит он. — А заодно и обед. Вчера не обедал и не ужинал.
И мрачнеет, видно вспомнил, ЧТО случилось вчера.
Она порылась в своем рюкзачке. — Есть банка шпрот. Нам давали чуточку денег, чтобы могли купить лакомство в буфете. Вот сухари, насушила сама. Только надо ложки, не есть же шпроты руками. И хорошо бы воды, у меня только одна бутылочка.
— Пойду, поищу, — Никита встал. — Раз есть стол, должна быть и посуда.
Она тоже поднялась и пошла вдоль стен. Кое-где в них ручки, подергала за одну. И в самом деле, отъехала панель, а за ней оказались полки со столовой посудой. Она взяла две вилки, очень тяжелые! Похоже, из серебра — только читала о столовом серебре в книжках. Кружек не было, но в другом шкафчике обнаружила бокалы и рюмки — эти, наверное, из хрусталя.
Отнесла всё на стол, и тут появился Никита с графином в руках. — Я нашел ванную, красота необыкновенная. И вода есть, горячая и холодная. Налил холодной в графин, он стоял возле кровати.
Поели, передавая друг другу банку. Чудно было запивать водой из хрустальных бокалов. Никита зевнул:
— Наверное, далеко за полночь. Хорошо бы поспать. Кровать только одна, но я могу лечь на полу.
