что я невольно сама начинаю её опасаться.
— Ты веришь в новую жизнь после смерти, Валерия? — с придыханием спрашивает профессор, вгоняя меня в ступор. — И это не просто жизнь, а власть и могущество над слабым видом. Ещё один дар — бессмертие!
— Вы безумец! — сквозь зубы цежу я. Понимаю, что разговор продлевает мне жизнь, но с каждой секундой меня сильнее парализует отчаяние. Я одна против неизвестного количества людей. Здесь же мои родители, которые могут пострадать из-за меня, или, напротив, собственноручно оборвут мою жизнь, если им прикажут. Становится ещё страшнее от этой мысли. — Вы все безумные!
Леонард Сергеевич лишь усмехается:
— Ты можешь назвать безумным любого в этой резиденции, но только не меня. Скоро поймёшь почему! Давай вернёмся в сорок первый год! Бабушка позднее рассказывала, что в тот момент в лесу подумала, что за ней явился ангел смерти. До такой степени величественной, прекрасной и устрашающей была королева. У неё были такие острые длинные клыки, что она запросто могла убить её прямо на месте. Королева мёртвых спала вот уже более ста лет, пока её не потревожили вражеские войска, вторгнувшиеся в леса. Голодная, одичавшая, она за много километров почувствовала запах человеческой крови и явилась за первой жертвой. Но что-то заставило её передумать. Полагаю, она почувствовала мужество, которое помогало бабушке держаться. А ещё увидела мёртвое дитя у неё на руках. Это пробудило в королеве ярость по отношению к тем, кто совершил злое деяние. И она пощадила Ангелину, предложила сделку взамен на спасение города. Бабушка согласилась, не раздумывая. Терять ей уже было нечего.
Королева перебила часть немецких войск ещё на подступах к Мортимору. У них не было шансов даже с внушительным арсеналом. Она была прекрасна, молниеносна и очень сильна. Каждая капля крови делала её только сильнее. В итоге немецкие оккупанты были вынуждены сменить маршрут и обходить Мортимор стороной. Они так и не пересекли границы города ни разу за годы войны. Вдоволь насытившись кровью, королева излечила Ангелину своей кровью. Вместе они стали основателями нашего домена.
— Домен? — сухо переспрашиваю я. — Так Вы называете свою секту?
Начинаю догадываться, что все исчезновения были осуществлены с целью жертвоприношения. Очень сложно воспринимать бредни старика, но я точно знаю, что он правда не безумец. Жажда власти ему не чужда. Трудно представить, что он наплёл своим последователям, чтобы они соглашались на такие преступления. Но разве стоит оно того? Невольно появляется желание разобраться. И потянуть время. Шансов мало, но вдруг меня найдут.
— Ты используешь слишком радикальное понятие, Валерия! — возражает профессор. — Мы больше, чем какая-то обособленная группа. В моей власти находится весь город и люди, которые там живут.
— Но о вашем существовании никто не знает! Вы просто остаётесь в тени.
— Так и должно быть! — старик меняет положение ног, устраиваясь поудобнее. — Королева желала создать что-то особенное, и наша семья ей в этом помогла. У города появилась защита от незваных недругов, пропитание, ресурсы. Мортимор начал постепенно процветать и разрастаться. Взамен от нас требовалось лишь поставлять кровь. Каждый цикл жертв имеет особенное значение. Королева является не просто повелительницей всех мёртвых, она предстала перед нами в виде божества, которому необходимо поклоняться. Иначе она заберёт всё, что мы имеем. Самые преданные и трудолюбивые получают дар бессмертия. Это высшая награда в нашем домене. К этому и стремятся неофиты. Моя задача их направлять по пути милости королевы.
— Вы не слишком похожи на бессмертного! — язвлю я, сжав пальцы. Подавляю желание доползти до пыльной стены и опереться на неё. Сидеть становится слишком тяжело. Сквозь пелену вижу сгущающиеся тени над нашими головами: очень пугающие и реалистичные галлюцинации.
— Я уже не молод, но полон сил и здоровья благодаря служению королеве! — не соглашается Леонард Сергеевич. При этом белесые глаза блестят дьявольским огнём. Но я-то знаю, что всё это чушь, и нет никакого бессмертия. Это лишь метод контроля над людьми. — О большем и не мечтаю!
— Но как можно было согласиться на такое? — недоумеваю я. — Убивать невинных людей?
Профессор непринуждённо пожимает плечами.
— Всё не так страшно, как тебе кажется, Валерия! — произносит он. — Цикл жертв повторяется только каждые сорок лет. Это не так много. Всего двенадцать человек ради благополучия остальных. И не надо смотреть на меня такими большими глазами, дорогая, люди гибнут каждый день! Большинство этих смертей бессмысленны, а тут хоть идут на правое дело!
Чтобы укреплять твои позиции среди последователей! Тут до меня внезапно доходит:
— Как много людей в сговоре с вами?
— Достаточно.
— И кто-то в правительстве покрывает ваши дела?
Мой собеседник не стремится к ответу.
— Излишнее любопытство и привело тебя к этому исходу, Валерия! — подмечает Леонард Сергеевич. — Даже несмотря на твою скорую смерть, я не стану раскрывать имена. У меня хватает поддержки во всех отраслях. Подкупить можно кого угодно. Люди слишком падки на власть и богатство.
Мне становится так гадко, что не могу больше спокойно оставаться на месте. Не удивительно, что делами пропавших людей не занимаются должным образом. Кому вообще в Мортиморе можно верить? Как быть обычным мирным жителям, не способным себя защитить? Они ведь даже не подозревают…
— Просто ответьте… — обессиленно вопрошаю я. — За что детей?
Леонард Сергеевич хмурится, словно и сам не одобряет подобного. Но когда отвечает на вопрос, в его голосе не слышится недовольство:
— Мы стараемся не трогать мортиморцев и нацеливаемся на туристов. Причем, не только в этом районе. Охота ведётся по всей области в относительной доступности от побережья. Иначе люди могут начать что-то подозревать. Но когда не хватает жертв, цикл обязательно необходимо завершать. Тогда приходится выбирать из наших земляков. Из неблагополучных семей. Девочку из семьи Солнцевых предложила Марина. Это не было моим решением.
— Марина? — силюсь вспомнить, слышала ли это имя.
— Стронциева, — добавляет профессор.
— Мать подруги Миланы? — вырывается у меня.
Я вспоминаю рыжеволосую женщину за рулём белой десятки. Она определённо не произвела на меня впечатление человека, способного совершить такое зло. А потом как ни в чём не бывало притворяться, что всё хорошо, пока её дочь, Оля, грустит по пропавшей подруге. Во всяком случае, девочке ничего не угрожает. Если, конечно, однажды не поставит под угрозу их тайны. Но этого вряд ли стоит ожидать в ближайшие годы. Кажется, теперь начинаю понимать как связывает некоторых людей таинственное лекарство без маркировки. Видела его у мамы, а Солнцевым дала Марина Стронциева. Получается, сектантов пичкают какими-то таблетками. Вероятно, чтобы было проще их контролировать.
— Оставалось найти последнего человека, — продолжает старик. — Марина описала их ситуацию: живут небогато,
