Екатерина Герц
Твои письма не лгут
1. Дорога
Я резко выворачиваю руль вправо и ударяю по тормозам, когда яркий свет от фар едва не ослепил меня, а над ухом прогудел протяжный сигнал встречного автомобиля. Под ногами жалобно пискнули тормоза. Через мгновение мне удаётся вернуть управление и набрать скорость.
Дьявол!
Я бросаю тревожный взгляд на свою дочь, Алису, в зеркало заднего вида. Она не выглядит напуганной и даже не отрывается от телефона. Лицо подсвечено приглушённым светом от экрана. Что ж, во всяком случае, ей определённо спокойнее, чем мне!
Мы находимся в пути уже около часа. Сказывается усталость. После бессонной ночи я плохо соображаю. Много думаю и не могу избавиться от тревожных мыслей. Вставать пришлось рано: собирать вещи и выдвигаться. Солнце тогда ещё только начинало восходить, окрашивая небо в приглушённые оранжевый и пурпурный цвета.
Наш путь лежит в маленький неприметный городок к востоку от Таганрога. Если точнее, в город, где я выросла. Население едва ли превышает двадцать тысяч человек. Чтобы кратко охарактеризовать Мортимор, я скажу всего одну фразу — все друг друга там знают.
Я не была в Мортиморе уже десять лет. С тех пор, как поступила на юрфак в Таганроге, у меня началась новая жизнь. О родном городе остались смутные воспоминания. Помню пасмурность и сырость, которые являются неотъемлемой частью Мортимора. Почти как в Санкт-Петербурге, только Мортимор не построен на заболоченной территории. Местные называют это аномальной зоной: солнце почему-то не любит эти края.
Иногда созваниваюсь с матерью, но она мало обсуждает местные сплетни. Куда больше интересуется моими достижениями и Алисой.
— Мам, долго нам ещё ехать? — устало спрашивает Алиса спустя время, прерывая мои сдавленные размышления.
Я вновь смотрю через зеркало заднего вида в её большие серые глаза:
— Нет, милая, буквально не больше часа!
Алиса недовольно ворчит и вновь переключает внимание на гаджет, где через мобильный интернет на протяжении всей дороги вещает ведущий её любимой передачи. А я лишь тяжело вздыхаю.
Она знает, что мы едем в Мортимор на похороны моего лучшего друга. Она уже достаточно взрослая, чтобы знать о таких вещах. Конечно, изначально я не планировала тащить её с собой, но оставить одну дома тоже не могу. А попросить посидеть некого. Алина, моя хорошая коллега, слегла с простудой в самый неподходящий момент. А Игорь, отец Алисы, живёт в Москве, и я не могла попросить его: поездка получилась сумбурной и незапланированной.
Потерзавшись в сомнениях, я приняла решение взять Алису с собой. Естественно, не приводить домой к незнакомым ей людям. Мама с папой будут рады с ней посидеть. Они давно не видели любимую внучку.
О смерти Германа я узнала два дня назад. Для меня это известие оказалось шоком. Мы правда были лучшими друзьями в школьные годы, но после моего отъезда связь постепенно оборвалась.
Поначалу часто переписывались на расстоянии. По старинке: только письма. Герман не признавал соцсети. В этом даже была какая-то изюминка. Помню, возвращаясь в съёмную квартиру из университета, я всегда проверяла почтовый ящик в ожидании нового письма. Он подробно описывал всё, что происходило с ним за неделю.
Герман, в отличие от многих одноклассников и меня, не поступал никуда после окончания школы. У его родителей в то время были серьёзные финансовые проблемы. Он был вынужден устроиться на работу, чтобы как-то помогать с деньгами. Совмещать тоже не получилось: плохой аттестат лишал надежды на стипендию, а платное обучение оказалось не по карману.
Работал на мясном комбинате. Было тяжело, платили мало. Но никуда больше не брали. Иногда подрабатывал халтурой, но не всегда попадалась. Делился планами выучиться чуть позже хотя бы на повара в местном техникуме. Любил готовить. Но так и не поступил.
Со временем мы начали общаться всё реже. Он писал исправно каждую неделю, но я отвечала редко. У меня налаживалась личная жизнь. Встретила хорошего парня. Как-то раз он случайно наткнулся на письма, которые я хранила у себя в ящике. Не помню уже, что он тогда сказал, но очень нелестно выразился о Германе. Посчитал его одержимым мной. Я тогда лишь отмахнулась, но вскоре после этого общение полностью сошло на нет. Кроме того, проучившись год в Университете, я приняла решение полностью поменять специализацию и направление. Забрала документы уже летом. Это тоже было не так просто.
Последние несколько лет я даже перестала вспоминать о Германе. Пока два дня назад мне не позвонила мама с печальными известиями. По официальной версии никакого криминального характера. Просто ушёл в лес и не вернулся. Это был его добровольный выбор…
Сначала я не очень хотела ехать. Не потому, что у меня не осталось светлых чувств к Герману. Просто мы не общались уже столько времени. Он стал чужим для меня, только хорошим воспоминанием. Но что-то заставило меня передумать. Я взяла отпуск за свой счёт на неделю, выдернула Алису из школы и покинула Таганрог.
Смотрю на время на панели управления и невольно думаю, что близкие Германа уже готовятся навсегда проститься с ним. Немного надавливаю на газ, хоть и не собираюсь присутствовать при захоронении. Это всё не для меня.
За окном мелькают виды. Заметив вдалеке знакомый указатель, сбавляю скорость и вскоре сворачиваю с дороги. Асфальт сменяется просёлочной дорогой. Старый лес недоверчиво взирает на нас со всех сторон. Он всегда тихий, насколько я помню. Лесополоса пролегает на километры вперёд, через весь Мортимор, тем самым как бы оттесняя его от внешнего мира. По таким крутым дорогам далеко не каждый турист захочет заезжать далеко. И в лес ходить немного страшно. С детства пугали разными слухами о леших, страшных чудовищах и оголодавшем зверье. Правда, слушались редко. Сбегали периодически и бродили по лесным тропинкам. К счастью, ничего страшного не происходило.
Какое-то время молча едем по лесистой местности, пока, наконец, не замечаю неприметный ржавый указатель с названием города. Или большой деревни, если так угодно.
Ну что, мрачно промелькает у меня в голове, как хорошо быть дома!
2. Мортимор
Вскоре нас встречают первые дома. Неказистые жилые постройки мелькают тут и там, нагнетая атмосферу давно старого и забытого. Обшарпанные и деревянные, они навевают на меня меланхоличную тоску. Я словно вновь переношусь на десять лет назад в день, когда покидала родной город. Смутно помню ощущение радости и предвкушение перед
