так? — продолжала та. — К чьему двору принадлежишь?
— Да, — кивнула Леу. — Мою госпожу зовут Дайну. Двор Финнат. Только как ты… то есть вы…
Улыбка королевы стала чуть шире.
— Мне нравилась Дайну. Не хотелось отсылать ее, тем более, что хоть она и участвовала в мятеже, сама оружие в руки никогда не брала, но… Ладно. Что же до твоего вопроса — поверь, никто из здешних фаэйри не отважился бы подняться в Лунный сад даже под страхом смерти. Тебе ничего не рассказывали про него?
— Нет, Ваше Величество, — призналась Леу. — То есть… не помню. Может, Армайд рассказывала, но я пропустила мимо ушей.
Королева кивнула.
— Не стану тебя винить, последнее время тебе явно было не до того. Ну так расскажи, что у вас стряслось. Кто такой этот Мартин, кто ранил его и что такого выкинул мой дорогой племянник, что ты набросилась на него с мечом?
Ее комната во дворце превратилась в тюремную камеру. Просторную, уютную, и конечно же без решеток на окнах и замка на двери, но все же камеру. Леу запретили покидать ее, а в коридоре днем и ночью несли караул двое копейщиков.
Два дня назад, по возвращении в город, королева приказала отвести Леу в ее комнату и выставить рядом охрану.
— Мне придется попросить тебя не покидать ее несколько дней, — сказала она. — Мне понадобится время, чтобы разобраться в том, что произошло.
У Леу тогда неприятно заныло под ложечкой.
— Вы не верите мне? Ваше величество, я не лгала вам! Клянусь, что…
Эриу снова остановила ее поднятой ладонью.
— Я и не говорю, что ты лжешь. Но чтобы вынести справедливое решение, я должна выслушать обе стороны, так ведь? Кроме того, все что произошло и во время поединка, и до него, случилось не в пустоте. Есть свидетели, и с ними я тоже должна говорить.
— Ну… да, вы правы, но зачем меня запирать? — насупилась Леу.
— Запирать тебя никто не станет. Я лишь прошу тебя оставаться в своей комнате, ради твоей же безопасности. — и, заметив ее удивленный взгляд, королева пояснила: — Ты ведь говорила, да я и сама знаю, что не все здесь рады появлению фаэйри мятежных дворов. А теперь взгляни на произошедшее их глазами — одна из изгнанниц, которая напала на сына самого лорда Эмерика, разгуливает по дворцу, будто ничего не случилось. За своего родича я ручаюсь, он не станет вредить тебе исподтишка, но у него много сторонников, да и у Эмриса есть друзья.
— Правда? — вырвалось у Леу. Королева едва заметно улыбнулась. — Ваше Величество, можно мне хотя бы сначала повидать Мартина?
— Сейчас — нет. — терпеливо ответила та. — Я велела послать за целителями из Залов Знаний, поэтому не беспокойся, он будет в надежных руках. А теперь отправляйся к себе.
Пятнадцать шагов от одной стены до другой, и столько же — от окна до двери. За два дня Леу успела изучить каждую плиту пола. Больше делать было нечего — разве что глазеть в окно на дворцовый двор или сидеть и сходить с ума, переживая за Мартина. И еще Морана — наместник, наверное, наказал ее за то, что помогла им спастись. Леу попыталась расспросить служанку, которая приносила ей поесть, но та ничего не знала или говорила, что не знает.
Потом, наутро третьего дня, ее навестила Найта, но от нее сперва ничего не удавалось добиться — она бросилась на шею Леу и разревелась в три ручья, а когда той наконец удалось успокоить Найту, та только и могла, что всхлипывать и причитать.
— Тише, тише, — Леу сжала ее ладони в своих. — Угомонись! Что с тобой?
— Ты… ты такая храбрая… Я бы никогда не осмелилась так… с мечом… это было так… так благородно, а когда потом вы…
— Что с Мартином? Ты что-нибудь знаешь?
— Все считают, что ты поступила правильно, — продолжала Найта, не обращая внимание на ее слова. — Ну разве что кроме Фендора. Он боится, что из-за тебя королева разгневается на всех остальных и не позволит нашим дворам вернуться. Ходит и ворчит, но мы все…
— Найта! Послушай меня. Ты знаешь что-нибудь о Мартине?
— Ну, я слышала, что он жив, — прошептала та. — До сих пор не пришел в себя, но жив. И этот Эмрис, оказывается, тоже. Ты не убила его, только ранила. Поэтому, если тебя и накажут, то не слишком строго. А Айне предложила всем пойти к королеве и просить, чтобы она простила тебя, и я думаю…
Дверь открылась.
— Леу двора Финнат, — обратился к ней возникший на пороге страж. — Ее Величество желает говорить с тобой.
По коридорам дворца ее сопровождал конвой из четырех охранников — двое шли впереди, двое сзади. Встречные раздавались в стороны, давая дорогу, и провожали Леу взглядами, большей частью сочувствующими, иногда враждебными. Она не обращала внимание. Сердце у Леу колотилось как бешеное, ладони взмокли и слегка дрожали, но страшно ей не было… почти не было. Все, с кем ей довелось говорить, считали королеву Эриу справедливой и милосердной. Такой она и показалась самой Леу — по крайней мере не злой, В конце концов, Каэрден ведь говорил, что она хотела простить мятежных фаэйри и отправила их в изгнание только по требованию глав дворов, которые сражались на ее стороне. И этот дурак Эмрис выжил, так что если ее, Леу и признают виновной, то, наверное, казнить не станут. Может, посадят в темницу или просто вышлют назад, на материк.
А вдруг из-за нее одной в возвращении откажут всему двору? Как она потом будет оправдываться, вернувшись домой? Госпожа Дайну, наверное, так расстроится.,.
Но Мартину в любом случае ничего не грозит… так ведь? Он честно выиграл поединок, и наместник сам объявил его победителем. И Найта сказала, что он жив. Он поправится. Все будет хорошо. Бояться нечего. Бояться нечего…
