Леу и сама не заметила, как оказалась перед тяжелой высокой дверью, и вздрогнула, когда створки распахнулись.
— Вот и она. Подойди, Леу.
Голос королевы, ровный и спокойный, отразился от выложенных сине-зеленым камнем стен и колонн, вокруг которых обвивались золотые лозы, и долетел до нее как будто издалека. От волнения Леу чуть не пошатнулась. Нужно… нужно поклониться, иначе ее сочтут совсем неотесанной дикаркой. А как? Она так и не удосужилась узнать. Ох, ну что же за…
Она глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Хватит трястись! Никому не поможет, если она будет дрожать и заикаться. Светлая луна, Леу, да успокойся ты!
Она склонила голову, еще раз сделала глубокий вдох, и зашагала вперед, не отводя взгляда от трона на возвышении и сидящей на нем королевы. Подойдя, еще раз поклонилась и, сама того не желая, снова немного оробела. При первой встрече она показалась Леу немного похожей на Армайд или даже госпожу Дайну, мягкой и сострадательной, но теперь Эриу, королева всех фаэйри, глядела на нее сверху вниз, непроницаемая, величественная, прекрасная в белоснежном и золотом.
— Ваше Величество.
— Я выслушала обе стороны, — сказала она. Леу проследила за ее взглядом — лорд Эмерик и его сын тоже были здесь. Наместник стоял прямо, мрачно сдвинув брови, а Эмрис со все еще опухшим после кулаков Мартина лицом опирался на трость и всем своим видом показывал, как тяжело ему держаться на ногах. — И говорила со свидетелями всего, что произошло. Кто-нибудь из хочет сказать что-то прежде, чем я рассужу вас?
Лорд Эмерик открыл было рот, но Эмрис опередил отца.
— Целители советовали мне оставаться в постели, — сказал он слабым голосом. — Но я не мог не прийти, чтобы своими глазами увидеть, как ты восстановишь справедливость и накажешь эту мерзкую тварь, тетя. Она не только чуть не убила меня, она настроила против меня мою подругу. Я едва не погиб, я изо всех сил боролся за жизнь, а Морана…
Он скривился, издал страдальческий стон, и продолжал:
— Прошу прощения, тетя, рана беспокоит меня… Я хотел потребовать смерти для этой дикарки, но если она попросит прощения, я готов ограничиться тюрьмой для нее и казнью для ее ручного животного.
Леу скосила глаза и заметила, как наместник вздыхает и едва заметно качает головой.
— Прошу извинить моего сына, — сухо и сдержанно произнес он. — Я признаю, что он вел себя не так, как подобает фаэйри благородного двора, и…
— Отец! — воскликнул Эмрис. — Что ты такое говоришь⁈ Она…
— Замолчи, — ледяным тоном отрезал лорд Эмерик. — Я признаю также, что все эти… удручающие события произошли большей частью по его вине. Но, Ваше Величество, я обращаю ваше внимание на две вещи. Что бы ни совершил Эмрис, он не нападал на эту девушку. Она же ударила его мечом и ранила. Это первое, а из него проистекает второе — своими действиями она нанесла оскорбление не только моей семье, но всему двору. Косвенно она оскорбила и вас, Ваше Величество.
— И что бы ты сделал на моем месте? — спросила королева.
— Мой сын сейчас, перед вами, попросит прощения у этой девушки. Взамен…
— Что⁈ — взвился Эмрис, вдруг растеряв весь свой несчастный вид. — Я не стану…
Отец медленно обернулся к нему, и Эмрис замолк.
— Простите, Ваше Величество. Взамен я прошу вас изгнать ее и человека, ее друга, из Полуночной земли. И, если вы решите даровать прощение двору Финнат, чего я не стал бы делать, она все равно должна будет остаться в Диком Пределе.
Он поклонился, давая понять, что закончил говорить. Королева кивнула и повернулась к Леу.
— Хочешь что-то сказать?
— Я… да. — она до боли сжала кулаки, заставляя себя оставаться спокойной. — Если вы решите, что я заслужила наказание, я приму его. Можете бросить меня в тюрьму, но тогда уж наказывайте меня одну. Мартин ни в чем не виноват. И будет нечестно из-за одной фаэйри оставлять в изгнании весь двор. И… я… я все сказала.
Леу снова склонила голову, чувствуя, как ее щеки пылают, а кровь быстро стучит в висках.
Королева Эриу кивнула сама себе.
— Хорошо. Вот мое решение. Леу двора Финнат не понесет наказание, потому что, как ты и сказал Эмерик, все, что случилось, случилось из-за поведения твоего сына. Если бы он держался как подобает фаэйри двора Эйл, то и оскорбления двору не было бы нанесено.
Наместник сжал губы и нахмурился еще сильнее, но не стал протестовать.
— Я также не стану наказывать и Эмриса, потому что, на мой взгляд, он уже наказан сполна. — продолжала королева. — Я бы обязала его просить прощения у Леу и ее друга, но не думаю, что им так уж нужны его извинения.
Она вопросительно взглянула на Леу. Та кивнула, ощущая, как с плеч вдруг свалился тяжеленный валун. Даже дышать стало легче, и…
— Тетя! — завизжал Эмрис. В гневе он даже отбросил трость в сторону. — Что ты делаешь⁈ Я твой родич! Ты должна…
— Ты также мой подданный, — спокойно оборвала его Эриу. — А я твоя королева. Ты только что заявил, что королева что-то должна тебе? Я не ослышалась?
Эмрис подавился словами и уставился себе под ноги, сжимая кулаки и тяжело дыша.
— Я не стану наказывать тебя, но посоветовала бы на время покинуть столицу. Кругов, наверное, на пятьдесят… И еще, — добавила она. — Мне сказали, что человеку, если он победит в бою, был обещан меч двора Эйл?
Эмерик удивленно взглянул на нее.
— Да, Ваше Величество. Мой сын в запале посулил отдать человеку меч, если тот одержит победу.
— Хорошо. Пускай, как поправится, ему вручат меч.
— Но Ваше Величество, — Леу впервые увидела наместника потерявшим самообладание. — Речь идет о сокровище нашего двора. Отдавать его этому созданию… неизвестно еще, от
