Лана, спустилась вниз по щеке к губам.
Он тихо зарычал.
– Так нечестно, Сиротка. Я весь обмерз, и ты тоже.
Я подняла голову и, дотянувшись, коснулась его губ своими.
– Тогда, думаю, тебе пора меня согреть.
24
Лан просунул руку мне под голову, потеснив груду мехов. Самая удобная кровать всех времен и народов, серьезно. Так бы и остались здесь навсегда, я и Лан.
Вот только остаться мы не могли, что делало эти мгновения еще более драгоценными и горько-сладкими.
– Тогда придется убедить моего товарища, что ему тоже надо согреться, – с ноткой сарказма произнес Лан.
Я опустила ресницы, глядя в направлении этого самого товарища.
– Втянулся подальше от подобных ужасов?
– Можно и так сказать.
– Мечта любой женщины.
Лан снова притянул меня ближе.
– Уж поверь, детка.
Я фыркнула и прижалась к нему, чувствуя, как в тело наконец просачивается капелька тепла.
Лан устроился щекой на моей макушке.
– Не хочешь рассказать, почему ты промчалась мимо меня так, будто на другом конце луга стояла последняя тарелка вишнево-свекольных щекоток?
Какое меткое описание. Я тут же с головой окунулась обратно в причины своего побега.
– Не особо.
Лан подождал.
Я застонала.
– Ладно. Жрица считает, что я и Благая, и Неблагая.
Лан застыл камнем.
– Что?
– Ага. Король Александр – мой отец, а вот человеческая мать – не мать. Она просто выносила меня и передала частичку своей ДНК или что-то типа того. Ей меня магией переселила из своего тела какая-то Неблагая. Видимо, она и есть настоящая…
Слово «мать» застряло в горле.
Лан погладил меня по плечу.
– Дерьмо.
– Угу… – В общем-то, он правильно подытожил. – Жрица думает, что во мне оба вида магии.
– Но ты не убиваешь. Ты вдыхаешь жизнь.
– А то я не знаю. Короче. Все это оказалось чуточку чересчур. Мне нужно было оттуда убраться.
Преуменьшение не то что года, а целой эры.
Какое-то время Фаолан молчал, а я прислушивалась к треску огня и наслаждалась теплом, разливавшимся по маленькой хижине.
– Ты ей веришь? – наконец спросил Лан.
– Сложно не верить, когда истина написана в книге, переплетенной в кожу кровавой фейри. Но как же я раньше ничего не замечала?
– Все замечают лишь то, чего ожидают, – пробормотал он. – Никто не обращал внимания на мою Неблагую силу до самого распределения. Думаешь, именно поэтому твоя магия так неистовствует, когда мы соприкасаемся?
Я подняла голову и уставилась на Лана.
– Моя?
– Андерхилл действует через тебя. В процессе я ощущаю жгучее желание не выпускать тебя из рук, но когда мы разделяемся, не испытываю ее ярости, как ты. Просто интересно, что твоя Неблагая магия значит для нас.
Для нас… Я очень постаралась не растечься сладкой счастливой лужицей.
Однако Лан не ошибся. До сих пор все действительно проходило через меня. Мы знали, что хаос был попытками Андерхилл что-то нам сообщить, но всю ли анархию творила именно она? Потому что зачем ей стремиться нас убить? Эта часть все еще не вписывалась в картину.
– Как думаешь, может, моя Неблагая сторона… как-то вредит? Например, видит в твоей магии врага или типа того.
Лан покачал головой.
– Теория такая же надежная, как и все прочие.
То есть абсолютно ненадежная.
– Хоть какой-то ответ, по крайней мере. И Жрица явно знает больше. – Я вздохнула.
Лан провел большим пальцем по моей скуле.
– Какой тяжелый вздох для такой красавицы!
– Я не хочу возвращаться, – призналась я.
Даже зная, что придется – ради себя, ради Лана, ради царств.
Просто ноша слишком тяжела для одной фейри. Все, что я знала о себе, оказалось ложью.
Фаолан поцеловал меня в уголок губ.
– Тогда давай оттянем момент еще немного, мм?
Наши губы встретились, и я застонала.
– А как же твое целомудрие?
Лан отстранился и фыркнул мне в плечо.
– Это клеймо со мной навеки, да?
Я зачесала его темные волосы назад.
– Я могу прикалываться, но то, что между нами… я хочу всего, что ты дашь мне, Лан, и очень сильно. Но я также хочу, чтобы все это было максимально значимым. Я понимаю, почему вчера ты сдержался. Просто я немного нетерпелива, ага?
Глаза Лана потемнели, и он дернул меня к себе, вжался бедрами.
Я ахнула, вскинув взгляд.
– Серьезно?
– Здесь у нас есть время. Я не собираюсь сразу переходить к основному блюду…
– …хочешь поговорить про аперитивы? – Я выгнулась, когда Лан проложил дорожку поцелуев по моей шее и сдвинулся вниз, чтобы поцеловать грудь.
– Нет, Алли, – понизил голос Фаолан. – Я заставлю тебя кричать мое имя.
У меня перехватило дыхание.
– Оу?
Лан помял мои груди, и в голове на мгновение все затуманилось, когда на них опустился его горячий рот.
– Оу, – передразнил меня Лан.
У меня поджался живот, когда мой Неблагой усыпал поцелуями и его тоже, но потом Лан снова улегся рядом.
– Ну что за разочарованный вид? – рассмеялся он над моим выражением лица, которое сделалось стыдливо-растерянным.
Подавшись вперед, он прихватил зубами мочку, провел ладонью по животу и устремил ее мне меж бедер.
Я застыла, вся охваченная огнем. Как охрененно долго я этого желала!
– Давай же. Ну!
– С удовольствием, – прорычал Лан.
Он приподнялся на локте и скользнул в меня пальцем. Меня заново охватил жар, когда Лан коварно согнул этот палец, и я схватилась за голову, чтобы не забыться полностью.
Лан задвигал рукой, и вскоре стало невозможно не двигаться с ней в такт.
– Вот так, – торопливо шептал он. – Охренеть как красиво.
Я открыла глаза, чтобы увидеть его или, может, безмолвно взмолиться. Лан все еще опирался на локоть и наблюдал, как я теряю власть над собой, будто это наипрекраснейшее зрелище в обоих мирах.
И это мне нравилось.
Лан добавил еще один палец, и держаться за голову стало недостаточно. Я хлопнула обеими руками по кровати, стиснула меха в кулаках, часто дыша.
– Нравится, Алли? – прошептал Лан.
Я закивала, лишенная дара речи.
– А мне нравится на тебя смотреть.
Продолжая двигать двумя пальцами внутри, он прижал большой снаружи и принялся описывать круги. Быстрые.
– Черт, – прошипел он, когда я раскинула бедра еще шире.
Холод был последним, о чем я сейчас думала. Мне еще никогда не было так жарко. Мое тело еще никогда так не горело.
Так, как теперь.
Жар все нарастал, вместе с тяжелым дыханием вырывались слабые стоны.
– Да нахрен, дай-ка попробую, – напряженно произнес Лан.
Меха полетели в сторону, и Лан в одно мгновение оказался меж моих бедер.
Большой палец сменился ртом, и вот тогда я все-таки закричала.
– Мое имя, – отстранившись, напомнил Лан. – Кричи мое
