случае «взрослого» разговора с мамой точно было не избежать.
– Я сейчас выйду. Давай встретимся у метро, – быстро проговорила Маринетт, не давая ему возразить, и вскочила с дивана. – Мам, я выйду ненадолго. Позвонил Натаниэль и попросил посмотреть его работы.
– Ладно, иди, – Сабина прекрасно поняла, что дочь сбегает, и устало вздохнула. Иногда Маринетт была слишком самостоятельной. Даже тогда, когда нуждалась в совете. – Но предохраняться всё равно не забывай. Хочешь, мы вместе сходим к врачу и подберем тебе таблетки?
– Мама, нет! – Маринетт выскочила в коридор и схватила с вешалки лёгкую куртку. – Люблю тебя. До скорого! – чтобы как-то смягчить свой «побег», быстро поцеловала она вставшую проводить её маму в щеку и выбежала на улицу. Китаянка только покачала головой, провожая взглядом такую взрослую, но в чем-то глупую дочь.
С другой стороны, если бы она когда-то слушала своих родителей, Маринетт Дюпэн-Чэн вряд ли появилась на свет. Улыбнувшись этим мыслям, Сабина пожелала дочери успокоить своё сердце и отправилась готовить ужин.
***
Адриан мерил беспокойными шагами свою комнату, то и дело поглядывая в окно, на зажигающий фонари город. Париж манил, обещая помочь забыться в его торопливой ночной жизни. Не думать ни о чем – это то, чего Агрест хотел больше всего.
Хлоя умела портить настроение. Он почти убедил себя, что Маринетт ему безразлична, что симпатия – не более чем реакция молодого парня на красивую девчонку, но Хлоя перевернула всё с ног на голову. Вся его тщательно построенная теория полетела к чертям, стоило вспомнить насмешливый голосок лучшей подруги, ехидно напоминающей о том, как он переживал из-за Маринетт. Как рисковал собой, вытаскивая её из-под носа Снежной королевы. Как в облике Ромео пришёл к ней домой…
Лучше бы он ей ничего не рассказывал!
Конечно, они с Хлоей разругались. Не первый раз за долгие годы их дружбы, но подруга, осознав, что он не хочет слушать её мнение, психанула и ушла. Бросив на стол два билета в кино на ночной сеанс, на безумно популярный в этом сезоне фильм, который он давно хотел посмотреть. Хлоя умела вывернуть всё по-своему.
Адриан со злости смахнул со стола бумаги – распечатки со схемой мотоцикла – и схватил билеты. Ему надо было проветриться. Конечно, отец не будет в восторге от его поздней прогулки, но ведь ему вовсе не обязательно знать, что сын покинул особняк?
– Плагг, камеры слежения на стационарную картинку, – негромко приказал Адриан, а сам быстро переоделся, натянув любимую толстовку и джинсы. Вечер был довольно прохладным, а Адриан собирался гулять до утра.
Пробраться сквозь сад незамеченным не составило труда. Гораздо сложнее было вывести мотоцикл. Адриан даже подумал, что неплохо снять гараж где-нибудь неподалеку – прокрадываться мимо охраны было, конечно, забавно, но порой ему хотелось поскорее убраться из дома.
Вечерний Париж встретил его привычным гомоном, холодным ветром и яркими вывесками. Первым порывом было пойти в бар и надраться, но билеты в кармане и слова Хлои не выходили у него из головы. Он мог врать себе сколько угодно, но Маринетт действительно много для него значила, и ему нужно было расставить все точки над «и». Понять, друг она для него или… Над этим «или» Адриан размышлял весь вечер, но так и не смог подобрать нужного слова. Одно было точно – после двух недель созданной им самим изоляции, Адриан тосковал по разговорам с Жучком, по непринужденному смеху и милой улыбке.
Неожиданно, знакомый силуэт, промелькнувший в кофейне неподалеку от её дома, привлек его внимание, и Агрест притормозил. Сдал назад. И почувствовал, как сердце сжалось в ледяной комок.
Ему не показалось. За столиком кофейни действительно сидела Маринетт. Привычно растрепанная, в милой розовой кофточке и с минимумом макияжа. Такая родная, теплая и уютная. Но она была не одна.
Как там Хлоя сказала, «страдает от разбитого сердца»? Что-то не похоже. У Адриана заходили желваки на скулах, когда он смотрел на то, как она любезничает с Натаниэлем. Рыжик что-то показывал ей в альбоме, их головы почти соприкасались. Прикосновения к рукам, плечам, застенчивые улыбки. Вот парень наклоняется и заправляет ей за ухо отросшую челку. Адриан сам не знал, почему стоял и смотрел на это, когда внутри него разрасталось чувство опустошенности.
Апогеем стал поцелуй. Вовсе не невинный в щечку – Агрест смог бы обмануться и списать это на дружескую поддержку. Нет, обычный нежный поцелуй в губы. Не поверил бы, не увидь собственными глазами! Вот тебе и «просто друзья». И он не лучше, ведет себя как ревнивый муж, заставший жену за изменой. А ведь они, как он сам утверждал днём Хлое, вовсе не пара!
Адриан развернул мотоцикл и помчался к Сене. Набережная всегда действовала на него умиротворяющее, а спокойствие сейчас было необходимо.
Оказавшись у реки, Адриан остановил мотоцикл, глядя на мирно текущую воду. Мимо проходили прогулочные кораблики, многочисленные ресторанчики зазывали к себе посетителей, а влюбленные парочки зажигательно танцевали на скорую руку оборудованных площадках. Всё это было привычным и навевало покой.
Адриан вздохнул и медленно выдохнул, разжимая кулаки. Смятые билеты выхватило из рук и унесло порывом ветра.
Собственно, чего он переполошился? Всё ведь просто замечательно! Маринетт встречается с рыжиком, а значит, никаких претензий к тому, что он влюблен в Ледибаг, быть не может! Конечно, Хлое лучше не говорить, кто избранник Мари, иначе она снова будет беситься из-за своей несчастной любви. Зато можно попробовать найти ей какого-нибудь парня. Спросить у того же Нино. Наверняка у того есть холостой знакомый, который не прочь познакомиться с симпатичной девчонкой. И Хлоя отвлечется от его проблем, и сама повеселеет.
А он… Он может, наконец, попробовать найти свою Леди. Адриан уже знал, что ночью она выбирается на патрули, но Плагг пока давал слишком много вероятных маршрутов, чтобы вычислить, где она будет дальше. Но ведь это дело времени. Они обязательно встретятся, и тогда Адриан убедит её в своей искренности и серьезности намерений.
Поудобнее усевшись на мотоцикле, Адриан похлопал по карманам куртки, вытащил сто лет назад оставленную там пачку сигарет и закурил. Курение не было привычкой, и запах ему, откровенно говоря, не нравился. Но в такие минуты хотелось заглушить горечь на душе чем-то более горьким.
Ему просто надо выкинуть Маринетт из головы. И не думать, что он сам подтолкнул её к другому парню своей холодностью.
***
Губы у Натаниэля были сухие и холодные. И целовался
