Он ведь никогда людям в глаза не лгал; получится ли обмануть чужака и выведать их цели? Лишь заметив наконец движение над небольшим холмом в степи, Лоренц наконец почувствовал какое-то оцепенение. Пальцы прекратили трястись, и сердце словно остановилось.
Я не могу остаться здесь, сказал он себе. Не могу подвергать опасности деревенских. Я должен спуститься.
Без трости путь вниз по склону занял куда больше времени. К моменту, когда юноша ступил на твёрдую землю, фигура в коричневой рубахе подошла уже к тому самому муравейнику. Лицо показалось Лоренцу знакомым; он вспомнил, что, кажется, именно его видел тогда ночью с Маром.
Чужак негромко рассмеялся и спросил что-то на своём языке. Лоренц только покачал головой.
– Не запомнить, дурак? – с таким же хрипловатым говором спросил тот. – Много времени уже пройти. Почему хромать?
– Ногу намедни свернул, – неуверенно ответил Лоренц. Говорить, как простолюдин, было непривычно. Он пытался вспомнить голос Мара; кажется, чуть ниже и отрывистей. Или он только в камере так говорил?..
Чужак кивнул.
– Никто не видеть? Зачем звать? Уже всё кончиться?
– Да, кончилось, – юноша запоздало сообразил, что вопрос был про ту мерзко пахнущую жижу в бутылке.
– Хорошо, – улыбнулся фратеец. У него лицо было открыто. Лоренц неуверенно заглянул ему в глаза. Нет, не белые, тёмные, как и выбившиеся из-под платка на голове волосы. – Старательный. Затея сработать, ключ у тебя?
– Ключ?.. – юноша подошёл чуть ближе, со всех сил стараясь не хромать. Заметен ли он будет с храмового двора?..
– Амбарный, дурак, – чужак сплюнул. – Ты говорить, что стало сложно пройти внутрь. Хотеть беспорядок, чтоб украсть и сделать себе. Всё получаться?
Лоренц замер. Так вот что он лил в степи!.. так это Мар выкрал ключ у Юлека, а не уронила невнимательная Анешка!.. и именно его принесли с личными вещами…
– Да, получилось, – осторожно ответил он. – У меня.
– Хорошо, – чужак снова улыбнулся и сунул руку в сумку, висящую у него на поясе. – Когда приехать в следующий раз за хлебом? Успеть? – он протянул Лоренцу такую же бутыль, заполненную до верху плохо размешанной грязного цвета жидкостью.
– Приезжали сегодня, – юноша взял колбу и осторожно поместил её в карманы. – Забрали две телеги. Скоро должны с деревень новый подвести.
– Только вояки? – нахмурился смуглый. – Купцы нет? Ладно… постараться. Нам чистого зерна не надо.
«Чистого зерна?» – вздрогнул Лоренц. – «Пройти внутрь амбара… когда приедут в следующий раз… неужели он делал что-то с хлебом? Неужели вот эту самую бутыль… и на него?»
– Так купцы ведь к вам потом едут, – осторожно спросил он. – Зачем их ждать?
– Дурак, – повторил фратеец, поёжившись от мокрого ветра. – Наши купцы принести деньги в казну. А больной хлеб дать право стоять по эта сторона. Поторопиться. Зима идти, скоро мочь выехать за едой.
– Дать право стоять по эта сторона, значит.
Лоренц прищурился и медленно поднял левую руку.
– Так это из-за вас, тварей, опять началась война, – размеренно сказал он он. – Вы своих детей не жалели, чтоб можно было против нас пойти? А как же святость младенцев, почитание первородной женской силы?
Фратеец отшатнулся.
– Ты не Мар! – воскликнул он и выхватил саблю, висящую на поясе. – Почему прийти?!
– С тобой, паскудой, встретиться, – прорычал юноша, бросил заполненную ядом бутылку к его ногам и схватил правой рукой рукоять чужого кинжала. Отскочив от пролитой на землю жидкости из бутылки, смуглый обошёл муравейник с другой стороны, целя саблей Лоренцу в переносицу.
– Как понять? – прохрипел он, не переставая обходить соперника кругом. – Мар рассказать?
– Нет, – прошептал Лоренц. – Я прочитал вашу мерзкую книгу. Я всё понял сам. Где остальные? Я видел ещё одного. Слепца. Где он?
– Нельзя поминать его, – прошипел южанин. – Или он прийти, прийти за тобой! Дымом заклубиться, ветром примчаться! Не поминать жреца!
– Так у вас здесь не простые люди, а? – Сиятельство отступил на пару шагов. Ну где же, где же караульные, когда они так нужны! – А кто ещё? Неужели с повеления властей пошли на такое?
– Не повеление, но добрая воля, – рыкнул фратеец. Он подбирался всё ближе, опасное острие маячило уже в какой-то сажени от глаз Лоренца. – Кто ты? Где Мар?
Лоренц умиротворённо улыбнулся, увидав наконец спускающихся по склону людей, и сделал ещё один шаг назад
– Мар в темнице управы, – ответил юноша. – Он не сдал вас. Но сказал достаточно, чтоб я понял, что нужно искать. Мару порвали руки на дыбе. Мар больше сюда не придёт, – он вновь улыбнулся и сжал рукоять кинжала. – И ты тоже, – шёпотом добавил он.
Чужак обернулся на нарастающий шум позади, рявкнул что-то на своём лающем наречии и, махнув саблей, бросился в степь.
– Держите его! – крикнул Лоренц, срывая с себя пропахшие тряпки. Раздался топот десятков ног, мимо промчалась не меньше дюжины караульных. Лишь бы хватило им сил одолеть всех, кто прятался за тем холмом! Он спешил вперёд, ковылял своей негнущейся ногой, спотыкался о камни, но оставался далеко позади. Раздались крики, свои и чужие, проклятья и удары, звон лезвий и истеричный смех. Лоренц закрыл ладонями лицо и увидал в темноте кровавое лезвие сабли в Кипрейке. Если хоть кто-то из караульных будет отравлен… нет, нет, бог на их стороне, они смогут его одолеть! Так не хватало под рукой этой надоевшей уже трости. Он ковылял вперёд, слёзы текли по его щекам, нога почти уже не сгибалась. Раздался незнакомый голос на чужом наречии, удары, хрипы и падение.
– Не убивайте!.. – едва успел воскликнуть Лоренц, падая на ладони. Какая же холодная земля. – Он нам нужен живой!
Снова свист воздуха, снова звон и пинок. Возня далеко вдали приближалась к нему. Ударов больше не было.
Сверху опустилась ладонь.
– Позвольте помочь, ВашСиятельство.
Чьи-то сильные руки неуклюже, но осторожно подняли его на ноги и чуть встряхнули. Смуглый чужак в коричневой рубахе был связан, его держали четверо караульных. На ногах были глубокие порезы, он еле стоял. Вывести из строя. Ударить по ногам или руке, в которой держит оружие… а постовые не так просты, как кажутся на первый взгляд. Лоренц отдышался. Ему было бы стыдно за падение,
