я пока не собираюсь. Это хорошо, что они не додумались нас расписать прямо в море, ведь это может сделать любой капитан корабля, даже маленького китобойца!
— Шёл бы ты в каюту Томас, тебе отдохнуть надо, а мы с Толяном сами управимся — уже в который раз я пытаюсь отправить неважно выглядящего гарпунера в теплое помещение. Знаю, что бесполезно, но каждый раз всё равно произношу эту фразу. Это как загонять пьяного батю спать, когда он только поймал кураж — надо, но на успех почти нет шансов — мы тут без тебя управимся.
— Шёл бы ты нахер Витька! — с отдышкой отвечает мне почти уже ритуальной фразой Томас — вас одних оставь, вы «Алеут» загарпуните, дурни безмозглые! Чего там?
— Похоже серые киты — отвечаю я, наблюдая за огромным стадом, голов в сто, если не больше, которая прижималась к берегу очередного залива — Смотри сам, спинного плавника нет, а ближе к спине «зубцы» идут.
Томас поморщился. Серый кит плохая добыча, по нашему платежному табелю — а гарпунеры получают с добытого кита — серый кит отнесен к числу «других мелких китов» и расценен очень низко. Норвежские гарпунеры обычно не желают охотиться за ними, говорят — невыгодно, других, более крупных китов много. Да и добывать их трудно, они держаться берега, где легко можно нарваться на риф и пропороть обшивку китобойца. Кроме того, эти киты очень агрессивны, на языках многих прибрежных народностей, этого ките называют или «черным», или «сердитым», или «опасным». Когда он ранен, он может броситься на обидчика, хотя размер его не велик, всего десять — пятнадцать метров и для китобойца он не представляет никакой опасности.
— Чёрт! Плохой день, плохая добыча! — ругается Томас, но похоже выбор у нас не велик, других китов мы уже полдня не видели, а серых очень уж много.
— Ну командуй, "начальника", идём на них или нет? Может ещё поищем? — в принципе я с Томасом согласен, серый кит чуть больше крупной касатки и стрелять в него не удобно, тем более, что гарпун его насквозь обычно прошивает.
— Смотри один час и идём дальше — вздыхает Томас и машет рулевому рукой, показывая на огромное стадо.
Судно идёт самым малым ходом. Капитан тревожно вглядывается в воду, на этом месте, на карте, береговая линия показана пунктирной чертой, а значить глубина не известна, поэтому мы осторожничаем. То и дело один из матросов набрасывает лот, но глубины все еще очень большие и лот дна не достает.
— Прямо по курсу фонтан! Стоит на месте! — кричит Толян Ашуров из своей бочки, и Томас слегка оживает. Стоит на месте, значить скорее всего спит, и этот кит лёгкая добыча, только вот что бы его не разбудить, придётся глушить машину и идти к киту «накатом».
— Полный вперёд! — командует Томас и через пару секунд — Стоп машина!
«Энтузиаст» беззвучно скользит к киту, который через равные промежутки времени выдает одиночный фонтан, чтобы повторить его снова, как будто точно по расписанию. Странно это. Всё стадо дальше и ближе к берегу, а этот тут один и почему-то, вместо того, чтобы кормиться, он спит. И почему он дышит так часто? Я всматриваюсь в темные холодные воды перед нашим китобойцем и волосы на моей голове встают дыбом!
— Полный назад! Самый полный! Право руля! — ору я не своим голосом, и Дед, который привык уже выполнять и мои команды, реагирует мгновенно, выворачивая руль китобойца в нужную сторону. Капитан орет в переговорную трубку, дублируя мою команду, а Томас возмущенно поворачивается ко мне, готовый смешать меня с грязью, я ведь обломал ему надежный выстрел!
Еще бы судно так же быстро реагировало как Дед! Дело в том, что тяжелое судно, особенно старой постройки, не сразу реагирует на поворот штурвала, как это бывает на автомобиле или на катере. Поворачиваешь штурвал и ничего не происходит, и если имеешь опыт, то знаешь, что надо подождать. Я помню, как месяц назад, в первый раз постоял за штурвалом «Энтузиаста», у меня тогда опыта управления китобойцем не было. Поворачиваю штурвал — ничего, я ещё больше поворачиваю, наконец пошло. Вижу, хватит, кручу штурвал обратно, а судно продолжает всё в ту же сторону. Спешно кручу в противоположную сторону… короче, судно рыскает вправо и влево, и я никак не могу удержать его на нужном курсе.
— Круче в право! Рифы прямо по курсу! — продолжаю я отдавать команды, не обращая внимания на старика. Мы на грани и сейчас не до объяснений.
Попали мы в ловушку собственной жадности. Одиноко стоящий риф, вершина которого едва выступает из воды, время от времени накрывается волной, от чего вверх вздымается пенный бурун, который так легко принять за не высокий фонтан кита. Злую шутку с нами сыграла и легкая дымка над морем, которая грозит скоро перейти в густой туман. Мне видна только вершинка рифа, а что там под водой — одному богу известно.
Кроме меня опасность уже видят и Дед с капитаном, и более опытные моряки берут спасение судна в свои руки. Китобоец буквально замирает на одном месте, чуть не уткнувшись носом в риф, а потом идет назад, попутно разворачиваясь. Отойдя на пару сотню метров от рифа, судно замирает, а команда облегчённо переводит дух.
— Витёк, Жохов, пузырь с меня! Молодец!— орёт из рубки счастливый капитан и показывает мне большой палец, а потом поворачивает голову к бочке и грозит кулаком Толяну — а тебе, засранец, лучше оттуда не спускаться!
— Как же это я?! — сокрушается рядом со мною Томас, отступив от пушки — как не увидел?! Я старый балбес не смог бурун от фонтана отличить! Как же так?
— Бывает старый, никто не смог, я тоже до последнего сомневался. Просто мне показалось, что слишком уж часто этот странный «кит» дышит и промежутки времени одинаковые, вот и стал вглядываться пристальнее — успокаиваю я старика и тут же по-дружески подколол, как это обычно у нас с Томасом бывает — а так-то да, ты уже слепой совсем, да и здоровье ни к черту, ветром качает тебя Томас. Давай по приходу на базу, тебя в лазарет определим? Там тебе пару клизм поставят, у тебя глаза сразу шире станут, и посмотришь ты на мир другими глазами. А врачиха там, просто бой баба! Может и приласкает тебя по старой памяти.
—
