class="p1">— Вау, — говорит она с широко раскрытыми глазами. — Я наконец-то вижу Фрэнки вживую. Рен постоянно говорит о тебе.
Моё нутро совершает кульбит, и я невольно улыбаюсь. Рен делается ярко-красным и морщится. Она замечает и смотрит на него.
— Что? — её голос окрашивается искренним непониманием, пока она смотрит то на него, то на меня. — Это правда.
— Да, — отвечает он со вздохом. — Ты права.
Её щёки розовеют, и она опускает взгляд в пол.
— Прости.
— Ты не сделала ничего плохого, Зигс. Всё хорошо, — тихо заверяет он.
Что-то в её смущении, осознании оговорки отдаёт знакомостью. Я делала это столько раз — говорила нечто, в чём, по-видимому, взрослым вообще никак нельзя признаваться. Как бы я ни пыталась понять закономерность, что можно говорить, а что нет, у меня не получается. То есть, иногда я лажаю. Я бывала на её месте.
А ещё есть что-то знакомое в открытом любопытстве её распахнутых глаз, когда мы пожимаем руки, в её слаженных попытках следить за вежливостью знакомства, но вместе с тем нетерпением вернуться в убежище своего тела и мыслей.
Всё встаёт на место. Это…
— Ты его сестра, — в шоке говорю я. — Ты…
— Да, это Зигги, — быстро говорит Рен, встречаясь со мной взглядом. — Моя младшая сестрёнка.
Между нами что-то проносится. Он пытается что-то сказать мне взглядом, но я худший кандидат в мире для подобного. Так что я для перестраховки держу рот на замке и несколько секунд собираюсь с мыслями.
Я улыбаюсь ей, ощущая странное родство с этой молодой девушкой, в которой узнаю так много от себя даже спустя пару минут знакомства. Должно быть, именно об этой сестре он мне рассказывал. У которой тоже аутизм.
— Что ж, — произношу я, — тогда теперь моя очередь говорить, что Рен тоже постоянно о тебе рассказывает. Приятно наконец-то соотнести имя с лицом.
Она моргает, затем как будто неохотно улыбается.
Внезапно кто-то из-за соседнего столика идёт в нашу сторону, маяча возле Рена. Я вижу, как выражение лица Рена становится закрытым, он натягивает вежливую улыбку, поворачиваясь и заслоняя Зигги своим телом.
— Извините, что беспокою… — говорит парень.
Почему люди извиняются за что-то, если собираются продолжить делать то же самое? Или продемонстрируй искреннее раскаяние и перестань, или просто прими, что ты назойливый придурок, донимающий профессионального хоккеиста из-за автографа в 21:30 будним вечером, когда он просто пришёл спокойно поесть.
— Что такое, дружище? — спрашивает Рен.
— Просто хотел узнать…
Я поднимаю свою трость, взмахиваю ей над головой как волшебной палочкой и говорю:
— Сектумсемпра!
— Иисусе! — парень отшатывается, налетев на стул, и убегает за свой столик. Я сверлю его убийственным взглядом, пока он не скрывается из виду.
Зигги резко зажимает рот ладонью, отчего её голос звучит приглушённо.
— Это было потрясно.
Рен смотрит на меня.
— Чуточку слишком агрессивное проклятье вот так сразу, тебе не кажется, Франческа?
Энни качает головой.
— Ты себе даже не представляешь. Когда она и Тим напиваются, она орёт «Империо», а он выполняет её приказы. Это напоминает какие-то извращённые поттероманские шарады.
Не будь она на трёхсотой неделе беременности, я бы пнула её под столом.
— Это приватная информация, Аннабель.
Она отмахивается от меня.
— Ну, а теперь, когда мы избавились от фаната, почему бы вам не присоединиться к нам? — говорит Энни Рену.
Зигги открывает рот, но прежде чем она успевает ответить, Рен мягко сжимает её плечо.
— Да всё нормально. Мы не хотим мешать вашему общению, — говорит он. — И я давненько не виделся с ней. Ей давно пора вытерпеть очередную инквизицию от старшего брата.
Зигги закатывает глаза. Это заставляет меня улыбнуться. А ещё моё сердце совершает кульбит из-за того, как Рен защищает своё время наедине с сестрой.
— Держись, — говорю я ей. — Я тоже младшая сестра, у которой есть командующая старшая, так что сочувствую.
— Эй, — Рен мягко пихает меня, и я драматизирую, плюхнувшись на диванчик. — Чёрт, Фрэнки, — он обхватывает руками мои плечи и поднимает. — Мне так жаль, я…
Его лицо меняется, когда он видит, что я пытаюсь не заржать, и понимает, что я в порядке. Он прищуривается.
— Вот это был грязный ход.
— А мне показалось весьма смешно, — сухо произносит Зигги.
— Ага, ага, — Рен выпрямляется и награждает меня притворно суровым взглядом. — Мы вас оставим, — повернувшись к моей подруге, он улыбается намного шире. — Энни, рад был повидаться, — и снова поворачивается ко мне, корча гримасу скунса. — Увидимся завтра на работе, Франческа.
— Сорен, — я показываю ему язык.
Зигги резко втягивает вдох, переводя взгляд между нами.
— Она зовёт тебя Сорен? Пресвятые…
— Пошли, — Рен берет её за локоть. — Мы уходим, пока-пока!
Энни улыбается, провожая их взглядом до столика. Рен садится на своё место, лицом в мою сторону, и пригвождает пронизывающим взглядом. Его лицо постепенно расплывается в тёплой улыбке, будто он ничего не может с собой поделать.
— Ох, Фрэнки, — мечтательно говорит Энни. — Ты встряла.
Я вздыхаю и осознаю, что улыбаюсь в ответ.
— Мне ли не знать.
Глава 20. Фрэнки
Плейлист: Charlotte Day Wilson — Work
Я поднимаю руку, чтобы постучать в дверь Рена, но та распахивается прежде, чем я успеваю это сделать.
Я неловко опускаю кулачок вдоль бока. О Иисус, Опрокидывающий Столы в Храме, на Рене спортивное трико. Облегающее, тёмно-серое трико. И белый джемпер с длинными рукавами, поддёрнутыми на предплечьях.
— Франческа, — он делает шаг назад, открывая дверь пошире. Пацца залетает внутрь и прыгает, упираясь лапами ему в живот.
— Пацца, сидеть! — я тыкаю её тростью по попе и закрываю за собой дверь.
Когда я оборачиваюсь, Рен смотрит на меня, и его лицо озарено тёплой улыбкой.
— Я не возражаю, когда она прыгает. Приятно, когда кто-то рад меня видеть.
Я склоняю голову набок.
Рен вздыхает.
— Это был намёк. На тебя.
— Я не говорю на языке намёков, — я прохожу мимо него, бросая сумку и прислоняя трость к стене, чтобы можно было наклониться и снять обувь. — Или говори как есть, или… ай!
Тёплые крепкие руки поднимают меня над полом. Три широких шага Рена, и потом я оказываюсь аккуратно усаженной на кухонный островок, а ладони Рена упираются по обе стороны от меня. Его губы шёпотом проходятся по моей щеке, дразнят раковину уха.
— Никакого давления. Просто ты могла бы немного порадоваться, что пришла сюда.
— Я очень рада, — говорю я с придыханием. Мои ладони скользят вверх по его рукам и ложатся на округлые плечи, отчего он резко выдыхает. Тепло Рена ещё сильнее вжимается между моих ног. Его ладони нежно
