глазеть. – Наконец-то, бросив и оценив его взгляд, толкнула Илью недовольная Геля.
– Прошу внимания. – Заявила Коко, вернувшись в конференц-зал, уже с другими до этого не присутствующими лицами, которые по своему фендибоберному виду, в отличие от ранее присутствующих, всего лишь в финдиперстовом одеянии, всего вероятней, имели более высокую статусность. Что, определённо говорило о важности текущего момента, который и начала озвучивать Коко, претерпевшая некоторые неуловимые изменения в своей внешности. И если внешне, она всё также продолжала улыбаться, всё же чувствовалось, что под этой улыбкой скрывалась какая-то напряженность.
–Что скажу. В общем, ваши работы не дали нам усомниться в вас и по большому счёту отражают то, что мы и ожидали от вас услышать. Правда при этом, мне хотелось отметить один очерк, который выбивается из общего ряда работ. – Сообщив следующее, Коко поднесла к себе выбранную ею работу и, посмотрев поверх неё в зал, внимательно обвела его взглядом, как бы пытаясь определить автора этого эссе. После чего заявила:
– Я, как понимаю, заметка была написана по поводу встречи патриарха и папы. – И тут же принялась зачитывать:
Поющие в терновнике.
Вот и наступил час истины. Тем же шагом, каким ступал Иисус, следуя своим путём по воде, шли навстречу друг другу главы двух ветвей одной церкви. Так же, как это делают перед боксёрским поединком тяжеловесы, они остановились око к оку напротив своего «противника», для того чтобы наконец-то, посмотреть в глаза друг друга. Патриарх посмотрел на Франциска, Папа в ответ посмотрел на Кирилла.
–Что смотришь на соринку в глазу брата своего, а в собственном – бревна не замечаешь? – постигло откровение обоих патриархов церквей, приведя их в смущение, оттого, что каждый из них видел в глазу брата своего не соринку, а целый склад брёвен.
– Постройте из них новый ковчег и спасите заблудшие души. – Вновь поразило патриархов божественное откровение, требующей небольшой паузы, в течение которой определённо решалась судьба духовности этого мира. Ну, а как только всё уразумелось, то последовал патриарший ответ.
– Теперь, всё легче. – Намекнул патриарх Кирилл папе.
–Очевидно, что это – Божья воля. – Согласился на это предопределение папа Франциск.
По итогам встречи, патриарх и папа, подписав совместную декларацию, состоящую из 30 пунктов, торжественно заложили основу для строительства будущего всемирного ковчега.
– Конечно, это не совсем то, что нам нужно, но… – Обратившись в зал, сделала паузу Коко. – Это довольно оригинально. (В зале поднялся шум от перешептываний).
– Не хотите сами представиться. – После очередной паузы, проговорила Коко, высматривая в зале того, кто же мог быть автором этого эссе. «Может, тот рыжий кудряш?», – размышляла Коко, переводя взгляд с одного на другого. «Хотя нет, ему ещё в песочнице играться. Или вон та, с претензиями на пирсинговую оригинальность. Ну нет, там своя, близко не стоящая к распятию, проколотая философия», – не найдя ответа в своей проницательности, Коко вновь взялась за слово.
–Ну и что так робеем? – повторила свой запрос Коко.
– Да просто я предпочитаю не выделяться. – Приподымаясь со своего места, ответил ей Илья, чьё обнаружение в роли автора, несказанно удивило Гелю, которая на всём протяжении чтения этого эссе, судорожно держалась за его руку.
–Ах вот вы какой, наш герой. – Выделяя отдельную улыбку для Ильи, одарила его своим пристальным вниманием Коко.
–Да, я такой. – Ответил Илья.
– Какой? – Тут же последовал вопрос со стороны Коко.
– Такой, какой вам и нужен. – Несколько дерзок в ответ Илья.
– А не слишком ли вы самоуверенны, молодой человек. – Прищурившись, совсем не возраст, ну и возраст, приметила Коко.
– Вы провокационно меня выделили, ну а я, в соответствии с этим, провокационно ответил. При этом заметьте, я полит-корректен к вашему возрасту. – Не сводя своего взгляда с Коко, ответил ей Илья. Ну а после упоминания Ильёй возрастных реалий Коко, зал замер в мёртвом ауте, ожидая, что же ответит на всё это Коко.
А ведь она уже давно не входила в клуб кому около того, а скорее всего, её уже давно с лёгкостью пропускали в клуб «кому-за», из-за чего ей, в борьбе с возрастом, приходилось постоянно повышать планку рисков. Что, наверняка, отражалось на её внутреннем душевном спокойствие, которое уже было истреплено бесконечными тяжбами с природой и которые постоянно налагали на неё свой отпечаток, записывая на её лице свой морщинистый вердикт.
– А мне ведь всего лишь… – В сердцах выходили из неё порывы души, когда она, глядя в зеркало, замечала новое ответвление морщин на лице. Ну а когда сердце, не просто не находит покоя, а постоянно получает уколы времялётности, то тут уж мира ожидать не приходится. Что в полной мере, ощущали на себе её со коллеги по информационному цеху, ну и конечно же, её идеологические противники.
И хотя в наше время (во время написания) на идеологическом фронте довольно пустынно, в виду отсутствия последней, которая, по сути, всегда была всего лишь поводом или ширмой для конфронтации таких разных и таких одинаковых людей, живущих за или на счёт… А уж кого и чего, и есть та основополагающая идеологическая база данных для всех этих мировоззренческих идей, которыми и питаются идеологи всех мастей и получившая, как и «аль каида», свою нарицательность. Так что хорошие счетоводы всегда в цене, ну а когда за дело берётся счетовод в юбке без шотландских корней, но с присущей ей природной язвительностью, то тут уж только держись за свой, а лучше чужой кошелек. И всё бы хорошо, но природа со своей от балансированной требовательностью, всегда, что-нибудь давая, в тоже время и забирает. Что с предельной ясностью, по вечерам глядя в зеркало, наблюдала на себе Коко, от которой не укроется ни одна морщинка. А тут ещё этот сосунок теребит душу.
– Что ж, я вас прекрасно поняла. – Слишком однозначно улыбнулась Илье Коко. После чего, она, повернувшись к сидящим рядом с ней фендибоберным товарищам, донесла до их ушей то, что только предназначалось им, чем собственно расшевелила и запустила их, начавших перебирать бумаги на столе.
– Сейчас Алексей. – Указав на одного из сидящих фендибоберных товарищей, распорядилась Коко. – Озвучит ваши фамилии и вы, в соответствии с распределением по группам, отправитесь по своим местам. – При этом, несмотря на маячившего перед её глазами Илью, по-прежнему находящегося на своём прежнем месте, в положении стоя, она, смотря на него, почему-то начисто забыла про него. В чём возможно, Илья сам виноват, которого никто за язык не тянул таким образом заявлять о себе, и намекать о том, чего никогда и в любом
