то, как ведёт себя Илья, безрассудно тративший время и не приступающий к работе. При этом Геля не делает каких-то особенных замечаний, а просто толкает Илью локтём в бок, сопровождая всё это действие, своим полного укора взглядом, который надо признать, возымел своё действие, и Илья, достав ручку, ещё раз взглянул на экран и принялся за работу.
– Ну всё, время закончилось. Попрошу вас сдать ко мне на стол работы. После чего, у вас есть десять минут, погулять. – Огласил приговор, вошедший в конференц-зал, какой-то в обёрнутом вокруг шеи шарфе очкарик. Отчего, глядя на него, да не только на него, раз многие взяли эту моду, ходить в тёплых помещениях в этих аксессуарных шарфах и шапках, Илью всегда прошибал холодный озноб, и ему и впрямь, сразу же хотелось одеть чего-нибудь типа того, тёплого.
Наверное, этот вид моды нёс в себе нечто такое, что на уровне подсознания, заставляло вас, завидев ознобливого модника, вступать в ряды этих поддерживающих новомодный аксессуар, тем самым создавая тенденцию и уже новую цепочку, к которой постепенно начинают присоединяться и другие впечатлительные, замерзающие без подобных аксессуаров люди. Так ношение в помещениях вязаных шапок, не имея под собой конфессионального контекста, всего вероятнее, из той же холодной оперы.
Но кто такой Илья, чтобы не носить шарф или брюки лодочки, когда все их носят на данный период времени. Нет уж, и даже если он дерзнул бы и пошёл против течения, то ему всё равно никуда не деться, раз на рынке предложений, не могут себе позволить идти вне тренда и там всегда царит такое разнообразие однообразных трендовых вещей. Да, даже и не это главное, когда демократичность моды, это не состояние души, а всего лишь одна из её типовых сезонных оберток, которые время от времени, в межсезонье, когда Карл, только не тот который Маркс, политически мотивирует Дольче (который не Габбана), снова в тренде.
Ведь всем, до самых нижних трусов Кляйна или туфлей Прадо, прошу прощения они уже не в тренде, а вот Лабутена пока что в самый раз, так вот, всем доподлинно известно, что диктатура моды, самая, что ни на есть жестокая форма власти, которая, невзирая на половые, национальные и возрастные отличия, требует безусловного ей подчинения. А иначе, а уж до этого лучше не доводить, а то вас, такого непонятливого, доведёт до одного места один из её верных адептов, знаток всех стежков египетских и тайн исторических, чьего одного взгляда на вас хватит, чтобы вынести вам модный приговор.
А ведь диктатура моды, тем и опасна, что её насильственность неочевидна для подверженных этому диктату внешнего подражания, которое уже очевидно, ни одно физическое лицо свело с ума, подтянуло и заботоксило, а также загнало в такие нестерпимо узкие джинсы, что и вздохнуть нет сил, ну а самых безбашенных – в анорексию. А разве диктатура, может обойтись без крови? Вот уж кто думает иначе, видимо никогда сгонял с себя лишний вес на этой, ненавидимой всеми беговой дорожке, которая когда-нибудь приведет или легче сказать, а не сделать, доведёт до инфаркта. Правда, стоит вам вечером, после стольких мучений, посмотреть на себя в зеркало, то вытирая сопли кулаком, понимаешь, что кровь и пот были пролиты не напрасно и в походе в ресторан, тебя однозначно будут сопровождать завистливые взгляды, ради которых, ты столько времени изводишь себя в обнимку с железом, но что ты можешь поделать, когда худоба нынче в моде.
Что может быть, тоже совсем не случайно, а возникло в контексте мировых изменений. И когда биомасса Земли стала неуклонно приближаться к критической отметке, преодолев которую, человечеству грозили тектонические бедствия, связанные с изменением орбиты движения планеты, которая, кто знает, в какие ещё Марсы залететь может, то природа для защиты себя и начала саморегулироваться. Так она, через внешнюю модуляцию и подала сигнал, который через моду и стал внедряться в сознание людей, взявших за привычку, а не за столовую ложку, держать под контролем свой вес.
Но это всего лишь гипотеза, разработанная, опять же на заказ, для обоснования необходимости существования этой диктаторской моды, которая на что только не пойдёт, лишь бы достичь своего желанного. Ну, а где спрашивается, все эти правозащитники, готовые снять с себя последнюю рубашку, если, конечно, она не от армани, в защиту угнетенных и оболганных, если они, конечно, стильно одеваются. Что опять же, есть секрет Полишинеля, который, фи, не в теме, со своей шинелью; ватник одним словом.
Илья же, как только услышал это предложение очкарика, было, дёрнулся с места, но опять эта Геля, волнительно взяв его руку, умоляюще посмотрела на него и, сказав: «Давай посидим», – вернула Илью на место, продолжать испытывать затекание ног и ещё кое-какого места, которое, не смотря на замалчивание, есть у каждого, и как и все другие части организма, требует для себя отдыха. А то, понимаешь ли, все эти части организма, выбрали для себя очень удобную позицию, всё время отдыхать за счёт этого места.
– Хорошо. – Присев обратно, ответил ей Илья. «Ну ладно, держись». – Железобетонно заявил про себя Илья и, пытаясь вывести из себя Гелю, уставился на неё. Но если раньше, даже мимолетный взгляд, не оставался ею незамеченным, то сейчас, неожиданно для Ильи, Геля так и оставалась равнодушной, к этой его, вовсю смотрительности. А Геля тем временем, с придыханием, не сводила своего взгляда с этого очкарика, к которому Илья всё больше и больше, стал испытывать свои, как им думалось независимые, но как оказалось зависимые от обстоятельств чувства, близкие к тому, чтобы стать совсем не ближе к этому очкарику, который без всякого на то его согласия, был послан Ильей в очень подальше.
Но ладно этот очкарик, для которого нашлись свои слова не в душе, а так, в источнике мимолетности сознания Ильи, который, чем больше смотрел на Гелю, пытаясь её тем самым смутить, тем больше это дело его затягивало, которое как оказывается весьма увлекательно, когда пристально наблюдаешь за лицом близко привлекательным. Вздёрнутый вверх носик, не только природой, но такой внимательной Гелей, раз за разом морщится, стоит только Илье выдохнуть из своего перегретого тела, на эти не трогательно, но так трогательно моргающие, вслед за её беспокойной мыслью реснички. Ну и конечно, всегда востребованные вами глаза, которые пока что только требовательно смотрят вперёд, но хотелось бы, чтобы они в обратном качестве, смотрели на тебя. «И почему я раньше не замечал всего этого». – Ошарашенный этим осознанием, замер в себе Илья.
–Хорош
