— Я хотел извиниться, — тихо бормочет Саша, а я вскидываю подбородок.
— Не стоит.
— Стоит, — настаивает Великий.
— Как хочешь, — шагаю от него прочь, а потом и вовсе перехожу в другую кулису.
Нам нужно появиться с разных сторон и я безжалостно удаляюсь первой.
Белль с Чудовищем сменяют Джек и Роза. Потом идут Траволта и Турман. Эти двое танцуют плохо, но очень комично. Как раз перед выходом Зукко и Сэнди, должны идти аж четыре человека исполняющие «Танго Роксаны». И эти ребята могли бы закрывать представление, если бы не скромная хореография.
— ДЭННИ ЗУККО И-и-и-и-и ВЕРА ИЛЬИНА-А-А-А! — объявляет ведущий, начинает играть трек, и я выхожу вперёд.
Ника и Роня поспевают кое-как. Разыгрывают роли подруг Сэнди, подсказывают что мне делать, как положено, но к моменту когда я оборачиваюсь, моего «Дэнни» — нет.
— Стоп!
Олежка выбегает на центр зала и кричит на окружающих, а я обиженно отступаю.
Ушёл.
Ушёл…
Ну что на него надеяться?!
И я сбегаю следом, так быстро как могу. Даже крик Олежки не останавливает.
Ну и ладно, я и не надеялась! Всё это было предсказуемо!
Запираюсь в машине, точно за мной была погоня, и тут же выруливаю на дорогу, даже не убедившись, что никто не несётся навстречу. Будь на моём пути какой-нибудь счастливчик, я бы устроила маменьке неслабое приключение со страховкой. Если бы выжила, конечно.
Хочу домой. На неделю — не меньше.
Но остановившись у подъезда, так и остаюсь в машине, даже толком не припарковавшись и перегородив выезд.
Аполлонов стоит у своей машины, скрестив руки на груди и пинает носком кроссовки камни. А я не хочу выходить, хочу сорваться и уехать.
Но он идёт ко мне сам, и я не успеваю заблокировать дверь.
— Ты меня достала, — первое, что я слышу.
Глушу мотор, вырубаю фары, отстёгиваюсь — именно в таком порядке. И только потом вспоминаю, что стоило бы закрыть окошко, не по погоде приоткрытое.
Пока вожусь с ключами, Саша внимательно следит за каждым движением, а я убеждаю себя, что нужно уже собраться с силами и выйти.
Выйти…
Но не могу. Потому к сожалению остаюсь в машине, а Саша садится на корточки и смотрит на меня снизу вверх, и прячась от него утыкаюсь лбом в руль.
— Вера? — его голос мягкий, тихий и слабый. Не хочу его таким слышать.
— Почему ты не уйдёшь? Зачем ты тут? — бормочу я, но упорно смотрю на погасшую стрелку тахометра. — Хочешь моих извинений в ответ? Мне не жалко! Просто… это всё переходит границы. Если я тебе не нужна — уходи. Если хочешь меня мариновать и мучать — не надо.
Он издаёт глухой стон и меняет позу, но я сдерживаюсь, не смотрю. Его реакция вызывает желание поддаться и потянуться, но есть вероятность что все эти чувства односторонние. Что его мягкость только следствие какой-то не связанной со мной лично, внутренней борьбы.
— Может поговорим? Не могу больше…
— Не хочу говорить. Я пойму, если ты завтра не придёшь, — мой голос холодный, а внутри всё горит, как от острого перца.
Саша не отвечает. Встаёт, и уходит.
А я жду, когда заведётся мотор его машины, и только потом поднимаю голову.
И мне больно смотреть, как загораются стоп-сигналы его машины, но нет. он просто притормозил перед кочкой. И завернул в сторону дороги.
Сладкий ’’Бриолин”
— Ты — королева! — кивает мама.
— Ты — богиня! — кивает мама.
— Ты — победишь! — кивает мама.
Отрицательно качаю головой, и ищу взглядом Аполлонова, но его нет. Я и не жду.
— Привет, ты Вера? — к нам подбегает высокий подтянутый парнишка, и я со стоном выдыхаю. Его волосы зачёсаны назад, набриолиненные, кожанка.
Аполлонов не придёт…
Меня переодели в наряд Сэнди — этот выход первый. Потом будут платья. Ещё я должна сказать красивую речь, разумеется, уже в свадебном наряде, чтобы усилить эффект. Это названо «Этап от спонсора» и мы все зачитываем эссе на тему «Мой будущий муж», якобы нежную историю-обращение к будущему благоверному.
Девочки пришли в ужас от идеи настрочить что — то за два дня, а я просто выпила с мамой бутылочку «Рислинга», и набросала текст от которого мы обе потом рыдали.
— Да. я Вера, — устало протягиваю руку своему новому партнёру, а он хищно улыбается и резко тянет меня на себя.
— А я. Дэнни Зукко! — Вижу в его глазах шальной блеск. Подозрительно шальной. Лицо парня до отвращения холёное, а пахнет он. маслом?
— Э-э-э. я тебя знаю, — мама тянет меня к себе. — Ты из женского клуба «Зорро»!
— Мама! — таращусь на неё, выкинувшей такое, а она жмёт плечами.
— Что? Я пенсионерка! — будто это что-то объясняет. — Ты чего мою дочь лапаешь? — теперь с наездом к парню. «Дэнни» откашливается и хочет продолжить, но я не даю:
— Так! Ты — стриптизёр?
— Танцовщик, — он играет бровями, падает передо мной на колени в фирменном движении, и тянет лапы, но я уворачиваюсь.
— Стоять! Я поняла, молодец. Репетировать не будем, проваливай! — я отворачиваюсь, заканчивая разговор.
Мама одними губами шепчет: «Ка-апец».
Танцор уходит, а я нервно тереблю край куртки.
Ах так?!
Аполлонов выкрутился, и я уверена даже, что этот «порно-Зукко» справится без репетиций, но на душе всё-равно паршиво.
Фанфары, на фоне проектор выдаёт футаж, зритель ревёт.
Только что показали наши видеовизитки и моему стихотворению аплодировали долго и отчаянно, а теперь я стою, жду Нику с Роней и понимаю, что уже потеряла уверенность в себе.
Девчонки прибегают из раздевалки, уже переодетые в моих «ретро-подружек», на них розовые куртки, а волосы завиты как и мои.
— Всё ок? — Ника растягивается, будто собралась танцевать, хоть это и не так.
— Ага… Аполлонов себя самозаменил, — киваю на «порно-Зукко», который скалится на каких-то первокурсниц.
— М-м. хорош. А репетиции? — воодушевляется Роня, а мне рыдать хочется. Это она опытный танцор, а я — чёртова марионетка в руках Саши, которая ни с кем другим не будет хороша.
Даже Паша не впечатлял после Великого, а теперь от прикосновений стриптизёра хочется просто сбежать.
Ну какой там танец? Даже если он длится минутку?
Ведущий объявляет дефиле, и все начинают паниковать, а мама смывается в зал, чтобы снимать истории в «инсту». «Порно-Зукко» подмигивает, и идёт в противоположную кулису, а я слежу за привычной чередой героев.
