Это провокационный вопрос, чтобы я отреагировала. Это его «что» — даже не имеет смысла, просто брошенное в пустоту, зависает и я замираю.
— Что? — медленно к нему поворачиваюсь, смотря в упор.
Не делай этого. Тебе с ним ещё «Мистер и Мисс» покорять… Не делай этого!
Рука сама тянется к ближайшему столику, на котором был кем-то не к месту забыт поднос.
Оружие из дешевого красного пластика с эмблемой «Кока-Колы» летит прямиком в голову «Клары Коралловой», вот прямо в макушечку, и если бы “она” не пригнулась, достигло бы цели.
— Ненавижу! — мой визг делает ситуацию окончательно скандальной.
На нас откровенно пялятся. Радостно и в предвкушении ещё более грандиозного спектакля.
Это ты? Меня?
Он делает два быстрых шага вперед и вырывает поднос из моих рук.
— Дикая, психованная дура! Да за такими как ты глаз да глаз!
— Ты всё ПОДСТРОИЛ!
Я с лёгким сердцем расстаюсь с подносом, но вместо него хватаю подставку для салфеток из такого же материала. Судя по глухому стуку — граната попадает в цель, но из-за снежно-салфеточного урагана, не могу понять насколько меткой оказалась.
— Ты! Клара! Кораллова!
— А ты… — он умолкает, потому что вынужден «танцевать» от дроби из солонки и перечницы. На этом месте начинает нервничать кассирша.
— Да что ж это…
Но договорить не успевает. Саша ловко хватает меня за талию, подняв повыше и подальше от столиков.
— Неужели так обидно, когда обманывают? — удерживая в объятиях, уточняет с сарказмом. — А я-то и не знал!!
— Да что ты? Ну вот тебе инсайдерская информация! — вырываюсь как могу, но тщетно.
— Чёртова лицемерка!
— Чёртов двуличный придурок!
— Я двуличный? — распахивает в безмерном удивлении глаза Саша. — Это не ты ли та нетолерантная особа, возомнившая себя богом правильной ориентации и решившая преподать мне урок??
Я не отвечаю. Бессмысленно что-то говорить, он всё слышал раньше. Что я могу поделать? Разве что взять прямо с прилавка стакан кефира и замахнуться на святое.
— Чтоб ты понимал, — я медленно лью кефир прямо на величественную макушку. Он комьями стекает по белобрысым завитушкам. за уши, на лицо. Пахнет кислятиной и запах «Аполлонов Лимитед» перестаёт меня тревожить.
Только капкан рук по-прежнему не размыкается.
— Пусти! — хнычу, извиваясь, как змея.
Нас никто так и не остановил, и теперь мне кажется, что тишина гробовая.
По сторонам не смотрю, чтобы ненароком не сгореть со стыда, и вместо этого пихаю по бокам и коленям своего мучителя, пока тот не сдаётся.
— Что мне нужно понимать? — спрашивает он, медленно вытирая кефир с лица.
— Что я тебя простила и отпустила. Иди-ка своей дорогой… Хочешь — к Валиковой, хочешь — к Антошке. Да хоть к кому, мне — ровно. И на конкурс, если что, тоже ровно, — чеканю я и пока Великий сопит как паровоз, выхожу из забегаловки, а потом быстро — быстро бегу на выход, чтобы мигом вызвать поймать.
Задыхаюсь уже в машине, но волю слезам даю только дома — долго плачу в ванной.
Никакой пощады!
На примерке мальчиков нет, а девчонки по большей части выглядят как сонные мухи. Мы не болтаем, просто забираем платья для дефиле. Оно внеплановое, от свадебного салона-спонсора, и наша задача просто походить в нарядах по залу, пока ведущий зачитывает насколько мы благодарны за поддержку «Белой Лилии» и как прекрасны конкурсантки.
Мне достаётся самая пышная юбка в истории человечества, этот чёртов Царь-Колокол необъятен и жесток ко мне, но по росту больше никому не подходит.
— Пойдёшь первой, — хмурится Олежка.
Ему тоже не нравится внеплановый выход, но делать нечего. Спонсоры же! Отдел «фандрайзинга-или-как-его-там» работал же.
Мне убирают назад волосы и цепляют диадемку. Без причёски выглядит немного странно, но представительница «Белой Лилии», а мы подозреваем, что она же хозяйка салона, она же кассир — восхищённо кудахчет.
— Ага, — безучастно киваю.
На конкурс стало настолько пофиг, что ничего уже не удивляет.
— Так, переодевайтесь и на прогон! — Олежка хлопает в ладоши, будто мы его послушные овечки.
— А как мы доберёмся-я? — хнычет кто-то из девчонок, а мне сиренево, потому что пялюсь на себя в белом.
Я никогда не примеряла подобных нарядов, но мне нравится как выгляжу. Пусть юбка убого-огромная, пусть лицо не светится счастьем, но мне так хочется ещё немного побыть “разодетой”.
Просто стоять и смотреть на себя.
Теперь я понимаю девочек в дорогих вызывающих шмотках. Такой вид делает тебя неуязвимой. Ну кто назовёт Королеву Веру лицемеркой? Кто обвинит в измене? Она же. королева!
Ещё с утра мама выдала мне ключи от машины, чтобы можно было быстренько объехать все запланированные места, но извозчиком становиться не хочется, потому даже не слушаю ответ Олежки.
Покорно жду, пока развяжут шнуровку корсета, выдыхаю и плетусь переодеваться в одежду для репетиции.
Прямо в образе Сэнди, только с высоким хвостом вместо кудрей, иду в машину и ещё минут пять туплю в лобовое с запущенным двигателем, а потом бьюсь лбом о руль.
Скоро встречу Аполлонова… ну или он не придёт.
Я его ненавижу. ненавижу… ненавижу.
Проговариваю это на каждый стук, но толку ноль. Голова ватная и мысли противоречивые.
Еду к кафе в котором нам предстоит выяснять кто же станет заветными «Мисс и Мистер», там уже всё заполонили организаторы. Вешают шары, настраивают музыку, и. топчутся танцоры.
Наши партнёры не в костюмах — в обычной форме. И Саша среди них, но чувство, что что-то пойдёт не так — всё ещё сильно.
Я первая, видимо остальные едут на автобусе, потому ухожу за сцену и сажусь на ступеньки в самой тени. Чат «Дамские угоды» был нещадно удалён, а все его обитательницы отправлены во временный игнор. Мама страдала от нерешительности рвать ли с Пашей, Ника планировала как охмурить Игната, а Роня пребывала в параллельной вселенной «Я и Историк» уже так долго, что все надежды её оттуда достать так и оставались надеждами.
Потому открываю тетрис и рублюсь в него двадцать минут с остервенением продавливая экран.
— Девочки! В пары! — Олежка кричит, ещё не успев войти, и я плетусь к «Великому Вампиру», который смотрит на меня нервно, будто даже немного с сожалением.
Мы встаём за сцену, потому что как и планировалось замыкаем шествие. Звучит музыка из «Алладина» и первая пара выплывает в зал. Лизонька виляет пышными бёдрами, а её партнёр трясёт плечами, притворяясь не то арабом, не то цыганом.
