Паргон продолжил спускаться.
Черные Хребты. Западная часть.
Марета, Постигшая закон Смерти, сидела с закрытыми глазами, погрузившись в себя. Она никогда не была самой одаренной, но попав в этот мир сумела стать сильной. Она, как женщина, умела чувствовать совершенно иначе чем мужчины, и иначе понимать мир, — быть восприимчивее, — и каждая смерть и потеря больно били по ее душе. Именно переживаемая боль и позволила ей постигнуть закон Смерти, который так и не смог постигнуть этот ублюдок Паргон. Мерзкая тварь, высасывающая других. Паразит, которого нужно убить.
Он никогда не постигнет закон Смерти, потому что смерть — это переживания, это эмоции, это сочувствие, которого он просто не испытывает.
Законы Марета считала постижением одной из граней бытия. Постижением того, чего нельзя описать словами, что можно только почувствовать.
Увы, несколько попыток убить Паргона провалились, а сама рисковать и ввязываться в бой она не хотела — опасалась. Всё-таки тварь, постигшая несколько законов, слабой быть не может. Именно из-за него все, кто ступил на дорогу Познания законов прячутся уже тысячи лет и носа своего не показывают вблизи Черных Хребтов — крайней точки этого мира. Но не она.
Черные Хребты огромны, так же огромны, как Подземелье под ними, и найти ее никто пока не мог.
Она вздохнула и открыла глаза.
В отличие от многих, кто бежал сюда от наказания, или был переправлен Бессмертными, она знала, зачем это делается. Зачем столь многим нарушителям в Верхних Мирах даруется жизнь и этот мир-тюрьма — для равновесия. Для баланса. Она была ученицей одного из Бессмертных, вот только сунула свой нос слишком… не туда. Бессмертным ученики нужны не для того, чтобы сделать из них Бессмертных, а исключительно для выполнения поручений и грязной работы. Вот только поняла и узнала об этом она слишком поздно. Именно потому, что она была близка к Бессмертным, такие вещи как баланс и структура миров и источник силы бессмертных не были для нее секретом, в отличие от остальных.
Верхние миры, и в особенности мир Бессмертных, выкачивали слишком много энергии из нижних миров, вроде этого, и подобный дисбаланс нужно было хоть немного выравнивать время от времени. Вот только Бессмертные не любят отдавать — они привыкли только забирать.
Когда они придумали этот метод, и почему он оказался рабочим, Марета не знала. Но, фактически, они были правы: любой сильный Практик Ци является мощным сгустком энергии, который он взял у мира, и если вернуть этот сгусток энергии обратно — баланс будет подправлен. Ведь чужих жизней им не жалко. И раз хрупкая структура миров до сих пор была устойчива — значит Бессмертные делали то, что работало.
Совсем другим вопросом было то, почему вообще этот мир заперт, и ответ на этот вопрос Марета уже знала — прорывы. Подземелье залегало так глубоко, что фактически выходило на источенную грань мира…Нигде, ни на одной схеме миров, которые она видела, не было указано, что помимо этого мира есть какие-то другие.
Вот только…она сама находила несколько мест, где истончалась грань мира и оттуда лезли твари. Демоны. Она уничтожила этот прорыв. Еле-еле, с помощью дроу. Это было тогда, когда они еще не были настолько замкнуты внутри собственных Ярусов. И то — если бы не закон Смерти, их бы смели. Самые сильные дроу никогда не рисковали своими жизнями, посылая в опасные места своих слуг.
Были ли демоны жителями другого мира, или чем-то другим она не знала. Они просто лезли. Безмозглые, без оружия, без доспехов, но невероятно сильные, а некоторые особи владели странной энергией, подавляющей другие типы энергий.
И если б не Паргон, она легко бы собрала вокруг себя других Постигших и вместе они стали бы по-настоящему грозной силой, по любым меркам.
Но нет — ей приходилось самой втайне создавать небольшие секты и тратить время на управление и обучение своих учеников, которых у нее стало много. Крупной секты она не могла создать, потому что крупное объединение легко подчинить или уничтожить. И Паргон мог это сделать. Мелкие же секты, рассыпавшиеся по Черному Хребту, привыкли скрываться и не попадаться на глаза.
Зачем ей нужны были секты? Просто потому, что она понимала — если откроется разлом, никто не кинется его закрывать — все попытаются перевалить это на других. То же отделение Ордена Заката — Старейшины просто сбегут вглубь материка, где опасности нет, а что станет с десятками городов и охотничьих деревень никого волновать не будет. Никто и никого защищать не будет. Это уж не говоря о том, что местное отделение вырождается и погрязло во взяточничестве, а его сила далеко не так велика как раньше. Оно не сможет дать отпор, даже если не сбежит.
Где возникнут прорывы было бы понятно даже дураку, — они возникнут в самом тонком месте, а самое тонкое место — это грань миров, которую пронзают жилы Дракона. И в том, что они возникнут, Марека не сомневалась.
Иногда она не понимала, зачем это вообще делает — зачем взваливает на себя эту ответственность. Разве что потому, что в этом мире жила не одну тысячу лет и считала его частью себя, а себя — частью его.
Она так и не постигла нового закона, а поглощать их, как Паргон, она не могла — да и никогда бы не стала. Никто не выбирает, какой закон Постигнуть, это происходит…естественно. И даже так, она знала, что он ее боялся, боялся силы Смерти — и не зря. Смерть — это слишком опасно.
Наверное, она бы еще долго сидела в бездействии — просто взращивала бы учеников, если бы не проколы.
За последний год она нашла дюжину тонких мест, в которых с большой вероятностью произойдут прорывы. А она до сих пор не готова к подобным сражениям. Слишком поздно она решила создавать маленькие секты. Надо было на пару тысяч лет раньше, вот только раньше, в первое время, не хотелось этим заниматься. Хотелось просто сидеть и постигнуть хотя бы еще один закон и снять еще несколько печатей со своего ядра и усилиться.
Пришло время выйти из тени и резко начать набирать влияние. Потому что
