За хлеб, за воду и за свободуСпасибо нашему советскому народу.За ночи в БУРе, допросы в МУРеСпасибо нашей городской прокуратуре…
Глава 14
Медаль и рукавицы
«…Семь десятков лет на Руси царицы правили. Как одна после Петра на великий стол уселась, так другие вплоть до Павла не слезали. Почитай, целую жизнь человеческую. Немудрено было и отвыкнуть от мужика-то… Долго икалась да аукалась, однако все же выдохлась ловких фаворитов власть, кончилось хитрых временщиков правление за женской ширмой.
Но и тут огорчение – едва только вздохнула Рымба свободней, чуть только от Павла Петровича, императора, послабление с казенными заводами вышло, тут он и скончался апоплексическим ударом от недостатка воздуха. Так об этом Алексантори[28], наследник, с балкона в ту же ночь и объявил, весь в расстройстве и слезах, при мундире, в орденах. Ну а придворный штат не опечалился, скорее даже наоборот. При чем же здесь золотая табакерка или шелковый шарф?
И давай опять всем двором к войне готовиться. Ведь найти врага – это лучший способ власть удержать. Хоть и мечтал Александр Палыч Первый дать народу чуточек свободы, но манифесты царские до деревни не дошли, воли хлебопашцы вольные так и не видали. Пошумела власть новая, как ветер в сосновых макушках, и утихла. Затхлого духу над расейским болотом не развеяла.
Оно неудивительно: молодого императора всё бабки да няньки воспитывали, а развлекали-образовывали всякие якобинцы европейские. Оттого взгляды он имел прогрессивные и вырос нежный, культурный, всяческому политесу обученный. Обходительный и стыдливый, словно барышня.
Это и неплохо вроде бы, да как с таким арсеналом против российской знати, бояр вековых да дворян столбовых выступать с переменами? Прапрадедушка вон бороды рубил и головы на Красной площади вместе с бородами снимать не стеснялся, зато дедушку с отцом судьба нелегкая и жизнь придворная здоровья лишили, в могилу свели.
А война, она такая, ждать себя не заставляет. Опять шведа воевали, снова победили. Только финнов присоединили, как вдруг раздался гром да клич по всей земле – идет на нас Великая армия галлов, а с нею еще двунадесять европейских языков. И галльский император Бонапартий ведет полмиллиона сабель и штыков.
Тут уж не до шуток. Царь воззвал к народу, объявил рекрутский набор. Потом еще один, и еще, и еще. Ну а после уж и до ополчения дело дошло. Всем миром ополченцев собирали, одевали-обували, по десяти рублев с собой в дорогу дали. И заводы оружейные днем и ночью дымят-гудят. Половина Рымбы на них работает, другая половина деревенское хозяйство старается на плаву удержать. Мужики наперечет, как рубли целковые, дороги, как золотники.
На одного паренька-рымбаря, Семёна Матвеева, пал рекрутский жребий. Работящий парень, рослый, крепкий, жалко на войну посылать, да делать нечего. Попричитала-поплакала мать, поревела-повыла невеста, отец повздыхал. Снарядили, проводили. Теперь еще и в ополченцы надо кого-то выбирать. Выбрали Осипа Андреева, внука того самого Андрея-солдата, что пушку на дне озера искал. С того света вытащила солдатика тогда Лина-знахарка, он в деревне и остался. Даже до внуков дело дошло.
А внучок Андреев, Осип, отчего-то непутевым вырос. Балбесом и лентяем. Охотник, правда, неплохой, но работа его не любит. Так тоже ведь бывает. Все б ему мечтать, на йоухикко[29] играть да лясы точить, зубы сушить с девками по вечерам. Или по лесам бродить. Вот его-то с глаз долой – из сердца вон. Ну некого больше из Рымбы отдать! Война войной, а выжить нужно. Нехотя потопал Осип в Питербурх. На том и не слыхать стало ни об одном солдате, ни о втором. Только грозные вести доходят, будто бьются наши армии с врагом, будто сражения одно страшней другого, а галл уж под Москвой.
И вот, пусть отдана ему Москва, но дымит она, пылает, под ногами у врага тлеет мостовая. Нет, не выдержит француз без фуража и провианта в опустевшем городе, не хватит ему голубей и бездомных кошек на пропитание. Не согреется он у костров и углей пожарищ в окруживших рано холодах. Фельдмаршал Кутузов заставит французов испечь в тех угольях своих лошадей, а потом и бежать из Москвы от голода, холода и мрака. Будут гнать их русские войска по заснеженной и выжженной земле, будут рвать их, как волки отару, отряды страшных бородатых партизан. Станут охотиться на них, как на лосей и кабанов, меткие стрелки-ополченцы, и рубить им шашками головы, будто промерзшие кочаны на брошенном поле, дикие казаки атамана Платова.
