Центавриане меж тем достали из сумок нечто блестящее и плотное вроде сетки, и начали укладывать в этот материал накопители с помощью эо. Как хорошо быть психокинетиком! Не нужно касаться смертоносного накопителя руками. Уложив три накопителя, мужчины что-то уточнили у Малейва и начали возвращаться.
Ветров подошел к нам, что-то прострекотал Малейву.
Малейв прострекотал что-то в ответ.
Ветров что-то уточнил.
Малейв что-то ответил.
Пауза.
Еще один вопрос, еще один ответ.
Пауза.
Наконец, Ветров посмотрел на меня долго и холодно. Я будто в ледяную прорубь окунулась..
— Удачи, — бросил Аркадий и последовал за единственным оставшимся центом. Они быстро пошли вперед и вскоре пропали в темноте. Я провожала мужчин взглядом.
— Они найдут путь обратно? — спросила я; голос немного охрип и выдал нервное возбуждение.
— Конечно.
Я окинула взглядом оставшиеся кристаллы, полагая, что за ними вернутся позже. В этих камнях еще живет сила первых владетелей… Черт! Да какие камни? Как о них можно сейчас думать? Я пошла за альбиносом послушно, как овца. И ведь знала, знала, что он такой же, как эти накопители — смертельно опасный. Как он стал таким? Ведь был же когда и он обычным человеком старшей расы.
— Зачем вам накопители, светлейший? — спросила я, не отрывая взгляда от эо-ши. — Вы же итак безупречны.
Гоин издал сухой смешок, и ответил тоже сухо:
— Безупречные — мои родители. Поэтому для них было ударом, когда у них родился ребенок с дефектом.
— Разве альбинизм — это такой уж дефект? Не считая проблем с меланином, вы точно такой же идеальный центаврианин, как и остальные.
— Мать так не считала. Я слишком выделялся, и ее это раздражало.
«Вот и ответ, почему он так стремился стать безупречным. Просто комплекс из детства. Просто нелюбимый ребенок».
— Должно быть, сейчас мать вас обожает, — нарочито весело сказала я. — Вы успешны и знамениты.
— Она меня боится, — задумчиво проговорил владетель.
Я кивнула — в который уже раз.
— Вам не интересно знать, почему мать меня боится? — тихим, бархатистым голосом спросил альбинос. Мне от одного только звука его голоса стало и жарко, и холодно.
— Нет. Но я охотно верю в то, что вас может бояться собственная мать.
— Регина, вы всегда говорите не то, что мне нужно, — чуть нахмурил брови мужчина — Я все-таки расскажу вам одну историю из своего детства. Мне вот-вот должно было исполниться шесть лет — в этом возрасте семьи, состоящие в Роду Малейв, отдают дочерей и сынозей на воспитание Роду. Меня готовили к этому знаменательному событию: поучали, что говорить и как себя вести, но мать оставалась недовольной. Я был нездоровым и застенчивым ребенком, и она опасалась, что я могу их с отцом опозорить. В тот день горничная открыла окно на третьем этаже, чтобы поменять сетку, и отошла.
Улучив момент, я подбежал к окну. На мне не было очков, поэтому мои глаза сильно заболели от яркого света. Мать подбежала сзади и отчитала меня, сказала, что я могу упасть… А потом она заметила, как я тру глаза, и столкнула меня. Я упал на каменные плиты во дворе. Выжил, конечно, хотя и для человека старшей расы такое падение могло быть смертельным.
Я осмыслила услышанное. Звучит ужасающе. Но на приеме альбинос так же игрался с подругой Элайзы. Кто знает, правду он говорит, или лжет?
— Вы это придумали, — наконец, проговорила я.
— Нет, не придумал.
— Тогда я не понимаю, зачем вы мне это рассказали.
— Вас родители любили, а меня — терпели. Мне стало любопытно поглядеть на вашу реакцию… — Малейв продолжил. — Вряд ли мать хотела меня убить. Вряд ли она вообще думала в тот момент. Ее ненависть к ребенку с уродством пересилила доводы разума. Вы же отлично знаете, что такое импульс, Регина. Можно д-о-о-олго терпеть, но в определенный момент эмоции берут верх. И тогда можно сделать все, что угодно… Даже столкнуть сына на каменные плиты.
— Вы что, оправдываете ее?
— Нет. Но в пять лет я считал, что мать толкнула меня не потому, что плохая она, а потому что плохой я.
— Вы, центавриане, сдвинуты на своих высоких стандартах, — проворчала я. — Поэтому из вас и получаются чокнутые убл… Люди.
— Не стесняйтесь, сударыня. Вы хотели сказать — ублюдки?
— Барышни не выражаются.
— Вам не нравится со мной разговаривать, — с сожалением протянул владетель. — Жаль, жаль. У вас интересные иногда проскальзывают мысли. Ну ладно, давайте перейдем к делу. Я хочу, чтобы вы коснулись эо-ши.
Глава 16
— Я предложил вам коснуться мощнейшего накопителя, а у вас нет вопросов? — иронично поинтересовался владетель, когда пауза затянулась.
— Есть. Зачем вы сделали меня своей горничной?
— A-а, так вы все-таки хотите разговаривать. Я заприметил вас еще тогда, когда вы встретились нам в зоне в первый раз. По одному только тому, что вы остались живы после падения, стало ясно, что вы сильный психокинетик. И приборы интересным образом на вас среагировали. Ветров счел, что это аномалия. А я понял сразу — аномалия это вы.
«Как я и думала. Альбиносу я интересна только как сильный психокинетик».
— Значит, ваши люди тогда, на приеме, не ошиблись, притащив меня к вам? — спросила я.
— Конечно, нет. Разве могут мои люди что-то перепутать? Они привели именно ту девушку, которую нужно, — коварно улыбнулся альбинос. — Подумайте, Регина. Если бы мне нужен был секс, разве опустился бы я до девки из прислуги?
— И те девушки, которых к вам водили, были вам нужны не для «любви»?
— Они были нужны Тою. Не для «любви».
— Да, знаю. Он донор энергии.
— Ве-е-е-етров, — протянул центаврианин. — Так и знал, что он проболтается. Несмотря на весь свой ум, он все-таки простодушный фермер. Ну, хватит о нем, давайте о вас. Тогда, в спальне, вы меня порадовали пощечиной. Я не ожидал, что вы свалите меня с ног. У вас оказался высокий уровень эо.
— Зачем я вам понадобилась? — голос мой звучал спокойно для жертвы. А что расстраиваться? Что, я не знала, что он лгун и манипулятор? Люди, обладающие подобной властью, другими и не могут быть.
— Найти вход в хранилище из-за зоны деструкции оказалось не так просто. Даже наши приборы, устойчивые к отрицательной энергии, не выдерживали. А вы со своими проблемами по части энергий и уровнем эо создавали помехи. На эти помехи системы защиты хранилища и реагировали. Правда, засечь их и найти вход удалось только сегодня, — скучающим тоном поведал владетель и спросил: — Ну, сударыня? Не хотите еще раз порадовать меня пощечиной?
