Ответ был вполне ожидаем. «В принципе это предложение не встречает возражений с нашей стороны. Но при сопоставлении политики, проводимой Китаем и Японией, не может не возникнуть ряда подозрений, а уж коль скоро они возникают — их очень трудно ликвидировать. Китай уже давно, используя различные коварные методы, вмешивается во внутренние дела Кореи и ведет двуличную политику. Мы серьезно опасаемся, что, если обе стороны эвакуируют свои войска из Кореи, китайское правительство, пренебрегая суверенитетом и независимостью Кореи, вновь введет туда свои войска: для переброски войск из Китая потребуется тринадцать часов, а из Японии — сорок. Поэтому вывод японских войск будет осуществлен только после того, как Китай первым эвакуирует свои войска и примет одно из следующих условий: ^правительство Китая соглашается совместно с японским правительством провести реформы внутреннего управления Кореи; 2) в случае, если правительство Китая по каким-либо причинам отказывается от проведения совместных с Японией реформ, японское правительство будет самостоятельно поддерживать независимость Кореи и способствовать улучшению системы ее внутреннего управления. В этом случае китайское правительство должно гарантировать, что оно не прибегнет ни к прямому, ни к косвенному вмешательству во внутренние дела Кореи». В конце беседы Муцу добавил: «Какие бы действия не предпринимались правительством Китая, японское правительство само никогда не объявит войны. Если же война все-таки возникнет, то это будет следствием обстоятельств, к которым Япония была вынуждена Китаем».
Доклад Хитрово в Санкт-Петербург заметно поубавил оптимизма в Министерстве иностранных дел. В своей телеграмме от 25 июня он сообщал: «Японское правительство зашло слишком далеко в этом важном для него вопросе, и не может отступить без какого-нибудь благовидного предлога или хотя бы мнимого успеха. С другой стороны, по многим признакам другие державы весьма желали бы видеть нас занятыми на Дальнем Востоке (курсив мой. — М. К.). Посему и ввиду возможных последствий прошу инструкций, должен ли я продолжать настаивать и должен ли изложить наши советы письменно или ограничиться одними словесными внушениями».
Однако посланник в Китае, получивший поддержку своей посреднической миссии на самом высоком уровне, был воодушевлен оказанным доверием и всеми силами стремился его оправдать. Направленный им к Ли Хунчжа- ну представитель посольства А. Павлов заверил сановника по делам Севера, что Россия считает мир в Азии благом, ради которого она не пожалеет никаких усилий: «Если японцы нарушат мир и спокойствие, мы не останемся сторонними наблюдателями». Но вместе с тем Ли Хунчжан услышал то, чего услышать от российских дипломатов не ожидал: «Если же корейский король в своем безрассудстве будет сохранять беспорядок в управлении государством, то в стране должна быть установлена законность и улучшены государственные дела». Ли Хунчжан посчитал, что его идея о привлечении России к посредничеству оказалась более чем продуктивной.
Тем временем министр иностранных дел Российской империи Николай Карлович де Гирс начал постепенно осознавать, в какой неудобной ситуации оказалась российская дипломатия. Прежнее убеждение в том, что вывод войск не будет оговорен никакими условиями, кроме одновременности вывода, он вынужден был изменить после доклада Хитрово из Токио. Мало того, японцы, серьезно опасаясь возможного российского вмешательства в назревавший конфликт, предприняли упреждающие шаги с целью перехватить китайскую инициативу на дипломатическом фронте, имея в виду убедить российский кабинет в правомерности и законности своих действий. Для этого посланник Японии в Санкт-Петербурге Ниси Токодзиро посетил директора Азиатского департамента МИДа графа Капниста и изложил ему основы японской политики в Корее и в отношении Китая.
Ниси заявил, что Япония имеет в виду лишь воспользоваться создавшейся обстановкой для обеспечения независимости и мирного существования Кореи. Японское правительство не может вывести свои войска из Кореи, не договорившись предварительно с Китаем либо о создании смешанной комиссии для подготовки необходимых реформ, либо о том, чтобы Китай не вмешивался в мероприятия, которые будет проводить Япония для улучшения внутреннего положения Кореи. На вопрос Капниста о том, что намерена предпринять Корея в случае, если Китай откажется выполнить эти условия, Ниси не дал ясного ответа.
Японский посланник в России Токодзиро Ниси
По итогам встречи Капниста с японским посланником де Гирс сделал вывод о том, что обстановка гораздо сложнее, чем казалась вначале. Требования, выдвигаемые противостоящими сторонами, были явно невыполнимы каждым из них в отношении другого. Кроме того, выяснилось, что Ли Хунчжан ведет собственную игру, пытаясь использовать российских дипломатов исключительно в интересах Китая. Вследствие этого де Гирс принял решение о приостановке посредничества — которое, впрочем, пока и не начиналось — до окончательного прояснения обстановки. О чем и известил Кассини и Хитрово. Впрочем, последнему были даны дополнительные указания относительно позиции Японии: «В случае, если японское правительство будет противиться одновременному с Китаем выводу войск из Кореи, вся ответственность за последствия ляжет на японское правительство».
Эта позиция российского правительства была доведена до Муцу 30 июня. По итогам встречи и беседы с ним Хитрово докладывал в Санкт-Петербург: «…выношу впечатление, что всякие словесные убеждения японцев бесполезны: они опьянены самомнением, их отрезвит только урок, который они неминуемо получат от Китая (курсив мой. — М. К.). Успех они могут иметь разве кратковременный, в конце одолеют китайцы. Так как японцы обещают не начинать военных действий без вызова, китайцы будут иметь полное время подготовиться. Если же желателен непременно мирный исход инцидента, то, по моему мнению, разрешение инцидента не в Пекине и Токио, а в Сеуле. Пусть корейское правительство, требуя удаления японских войск, само предложит внутренние реформы под надзором комиссаров китайских, японских и русских. Тогда у Японии будет отнят предлог». Доклад производит удручающее впечатление. Трудно поверить, что посланник недооценивал возможности японской армии и флота или боевой дух японской нации, чему он был свидетелем. Он переоценивал возможности и влияние России на Дальнем Востоке, и в этом была его главная ошибка. А суть его рекомендаций ясна, как божий день: пускай японцы попробуют одолеть Китай, получат как следует — угомонятся. Так что нет особенной нужды выступать посредниками в предотвращении войны, которая безусловно ослабит и Китай, и Японию. Чем и воспользуемся…
Однако Япония не согласилась на создание трехсторонней комиссии, в чем Хитрово убедился после аудиенции у премьер-министра Ито. Токио не видел Россию участником процесса, и делал все, чтобы лишить ее посреднических функций. Однако заявить об этом прямо было бы неразумно. Поэтому переписка между японским МИДом и российской миссией продолжала иметь место. 1 июля Муцу дал ответ на вопросы Хитрово, поставленные им в беседе накануне.
