Книга Судьба венценосных братьев. Дневники Великого Князя Константина Константиновича - Михаил Вострышев

Любимым поэтом в царском семействе был Пушкин. Император Николай II как-то признался, что первых своих двух дочерей назвал в честь Ольги и Татьяны Лариных из «Евгения Онегина».

Константин Константинович, как и все великие князья, познакомился с поэзией русского гения в детском возрасте, многие его стихи знал наизусть. Его обижало, что высшая власть, любя творчество Пушкина, не проявляла почтения к нему как к человеку.

«В четверг, т. е. завтра, опять бал в Концертном зале, несмотря на 50-летнюю годовщину смерти Пушкина. Мне как-то обидно, больно и стыдно, что при Дворе будут плясать, тогда как вся Россия ожидает этого дня, как чего-то особенного» (28 января 1887 г.).

О Пушкине великий князь думал постоянно.

«Мне было очень хотелось ехать на панихиду в Конюшенную церковь, да меня отговорили. Было две панихиды: утром наследники Пушкина служили одну, а днем другую — литераторы. Мне хотелось быть на второй. Но так как в числе этих господ есть люди далеко не почтенные, то лучше было воздержаться во избежание каких-нибудь неприятностей» (29 января 1887 г.).

«Мне приходит в голову приняться за роскошное издание иллюстрированного Пушкина, за его биографию» (2 февраля 1887 г.).

«Государь удивляется, как мог Пушкин писать в то глухое время, когда над печатью тяготел такой гнет» (24 февраля 1887 г.).

«Хочу прочесть всего Пушкина от доски до доски. Недавно я слышал в полку от поручика Теплова, что он подобным образом прочитал Пушкина, и мне стало совестно, что я этого еще не сделал» (3 марта 1887 г.).

Константин Константинович принялся за доскональное изучение творчества Пушкина, том за томом (по восьмому изданию собрания сочинений, 1882 г.). Одновременно он читает биографию поэта, его письма. Когда его назначили президентом Академии Наук, первая мысль была — об издании академического собрания сочинений Пушкина. Он поручает подготовить его академику А. Н. Майкову.

Одно из заседаний отделения русского языка и словесности Академии Наук целиком посвятили предстоящему изданию.

«Мы говорили о предложенном мною академическом издании Пушкина. Поднялся вопрос о том, как поступить со стихотворениями непристойного содержания. Думаем — их вместе со всем неоконченным и не предназначенным Пушкиным к печати поместить в особый том, который отнюдь не пускать в продажу» (23 сентября 1889 г.).

Чудесный случай был наградой Константину Константиновичу за его труды и искреннюю любовь к гениальному поэту. 2 ноября 1892 года к нему зашел писатель Дмитрий Григорович и сообщил, что госпожа Демидова продает перстень с изумрудом, который вдова Пушкина, сняв с руки покойного мужа, подарила ее отцу Владимиру Далю. Великий князь тотчас согласился купить бесценную реликвию. Полтора месяца спустя к нему зашла Ольга Владимировна Демидова и рассказала, что за пять тысяч рублей никто перстень Пушкина не берет, предлагая триста — пятьсот. Но средства на жизнь у нее есть, эта сумма ее не обогатит, поэтому она решила подарить перстень Константину Константиновичу. Великий князь с восторгом принял подарок, не расставался с ним всю жизнь и завещал хранить его в Пушкинском Доме Академии Наук.

В начале 1897 года Константин Константинович увлекся мыслью создать в России Пушкинское общество. Из Веймара дядя Карл выслал ему уставы Шекспировского и Гетевского обществ. К сожалению, царская кровь не позволяла великому князю решиться положить начало народному, всесословному Пушкинскому обществу.

«Главное, нельзя дать нашему обществу такое большое число членов, чтобы не забралась в него улица» (14 апреля 1897 г.).

Могло статься, что будь Пушкин жив, его за худородство, малый достаток и дружбу с улицей в создаваемое общество не приняли бы. Но даже дворцового Пушкинского общества не удалось создать: окружение последнего российского императора высказалось решительно против.

Зато благодаря хлопотам Константина Константиновича в России более-менее достойно отметили 100-летие со дня рождения гениального поэта. Правда, пришлось преодолевать множество препон и далеко не все задуманное удалось осуществить.

В сентябре 1898 года Константин Константинович, прочитав посланную ему педагогом Виктором Острогорским записку о приближающемся юбилее поэта, загорелся желанием превратить пушкинский праздник во всероссийское торжество. Через несколько дней, 23 сентября, встретившись в поезде, следовавшем в Царское Село, с К. П. Победоносцевым, великий князь с обычным запалом искренности и увлеченности стал рассказывать обер-прокурору Святейшего Синода, что хочет учредить при Академии Наук комитет для подготовки Пушкинского праздника и надеется, что Церковь примет в нем деятельное участие. Победоносцев встревожился и стал толковать, что Пушкина упоминать в проповеди нехорошо, так как он погиб в поединке.

И все же Академия Наук решила не только создать фонд «Пушкинская копейка» в пользу народных школ и выпустить массовым тиражом дешевые издания Пушкина для народа, но и организовать народные гулянья в дни юбилея, а также просить Святейший Синод о совершении 26 мая 1899 года заупокойных богослужений во всех российских храмах.

На заседание Пушкинской комиссии 20 ноября 1898 года, проходившей под председательством Константина Константиновича, пригласили Победоносцева. Всесильный советчик двух последних императоров резко заявил, что празднеств в России и так много, из радости может выйти тягота, особенно в провинции.

Чтобы пушкинский юбилей вовсе не отменили, пришлось идти на уступки правительству. В частности, торжественные богослужения решили провести лишь в Казанском соборе, в Конюшенной церкви, где поэта отпевали, и в церкви Александровского лицея, где он воспитывался.

Чем ближе был юбилей, тем заметнее становилось, что всенародная любовь к поэту побеждает закоснелость старозаветных государственных чиновников. Константин Константинович праздновал победу за победой над ними.

«Я поднял вопрос о признании могилы Пушкина государственной собственностью, а кто-то предложил, чтобы, подобно этому, и все село Михайловское превратить в государственную собственность» (11 декабря 1899 г.).