Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
— Мама? — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала я.
Грасс кивнул. Принялась его кормить, сонно наблюдая за тем, как парни сворачивают наш лагерь. Обрадовалась, увидев, что у всех теперь есть рюкзаки, шапки и перчатки. Даже не стала спрашивать откуда, но думаю оттуда же, откуда и вчерашний ужин профессора Этраса.
А потом я увидела сани.
Большие, расписные, нарядные, узкие и многоместные. По крайней мере мы все там точно помещались. Передний борт был поднят и закручен, как и полагалось для саней, а поверху шла роспись «Сани царские». И все бы ничего, только надпись была хутарская, да и сани тоже! Хутары на таких катания с горок по зиме устраивают. И все бы ничего — только зачем нам сани? Они не магические, это не многоместные телеги, их или толкать, или тащить нужно, магически управлять таким предметом затратно и фактически невозможно. Ладно бы еще по проторенной дороге, но в условиях непроходимого леса просто никак.
Но к моему искреннему удивлению, садится в них никто не стал. Парни сгрузили нехитрый украденный накануне скарб, потом рюкзаки, тщательно закрепили все веревками, а потом Владыка молча подошел ко мне, без слов поднял на руки, понес и усадил на сани, прямо на расселённую шкуру и вручил кружку с чаем. И пока я сидела, потрясенно глядя на этот чай, скомандовал:
— Выдвигаемся.
И потащил сани, идя первым. И когда они дернулись, натужно заскрипев, крикнул мне:
— Чай пить и спать. До дороги у тебя время есть, потом на санях все поедем.
Ну раз так, то я противоречить не стала. И выпив чай, закрепила кружку к остальным, и свернулась, пытаясь заснуть. Это было не сложно — шел Владыка уверенно и размеренно, такое впечатление складывалось, что сминал весь рискнувший встать на его пути лес, даже не особо и замечая. Парни молча и сосредоточенно шли за ним, тоже с явным удивлением поглядывая и силе поражаясь. И я заснула снова.
Проснулась от того, что Владыка заорал зычным голосом:
— Эй ты, стоять! Сюда подъехал. Сюда я сказал! Чего остановил? Рожа мне твоя кривая не понравилась. И ты знаешь, чем больше на тебя, урода, смотрю, тем меньше ты мне нравишься.
Почти сразу раздался стук копыт подъезжающих лошадей, и раздался не менее зычный голос:
— Порубежная служба. Чего к гражданам пристаем?
— А маги мы, к кому хотим, к тому и пристаем. Можем и к вам пристать, мы маги не гордые.
Мгновенно послышался стук удаляющихся копыт.
Я тут же глаза открыла и села, но все что увидела, это стремительно ускакивающих королевских порубежников в ярких алых мундирах, да побледневшего, кстати вовсе не урода, а очень даже приятного молодого купца, с открытым лицом, пшеничного цвета кудрями и красивыми добрыми голубыми глазами.
— Вот не нравишься ты мне, — задумчиво произнес Владыка.
После его слов, молодой купец значительно побледнел, но не ускакал, что и не удивительно — перед ним полоса из огненных всполохов наличествовала, так что особо не дернешься. Зато сходу стало ясно, от чего порубежники ускакали столь быстро.
Но ладно бы купец остановленный — мы половину торгового тракта загородили! И сейчас, на Яремском тракте движение шло только по трем полосам в противоположную сторону, а тут, на этой стороне, все почтительно толпились, передавая из уст в уста шепотком растревоженного леса «Господам магам купец не занравился». И спрашивается — с чего бы «господам магам» вообще движение-то останавливать, да еще и на втором по значительности тракте королевства.
— Вачовски, — хриплым ото сна голосом, позвала я.
— Обожди, вкусняшка, интуиция у меня, — отмахнулся Владыка, продолжая одной рукой удерживать лошадь купца за узцы, а второй задумчиво почесывать подбородок, продолжая буравить подозрительным взглядом собственно вполне приятного молодого человека. Только бледного очень. Хотя, как тут не побледнеть, если перед телегой вдруг ни с того ни с сего пламя полыхает.
И вот будь на месте Владыки кто другой из моей группы, приказала бы бедного купца отпустить и дальше по пути следовать, но достаточно было одного промелькнувшего воспоминания о вчерашнем взгляде дракона, как я тут же передумала ему указывать. Но и людей, встрявших в застой было жаль.
Потянувшись, осторожно выбралась из саней, позевывая, подошла к Владыке. Ну как подошла — остановилась шагах в четырех, и осторожно спросила:
— А что конкретно вам в нем не понравилось?
Гаррат медленно повернул голову, мрачно посмотрел на меня и произнес:
— Напугал вчера, да?!
Я сначала отшатнулась, хотя от его взгляда все отшатнулись, а подошедшие было узнать причину остановки купцы, так и вовсе шагов на пять отошли, но после осторожно еще на шаг подошла и сказала:
— Нет-нет, что вы. Так что у нас тут?
У нас тут был дракон, который, пользуясь тем, что его слова только я услышать могу, тихо сказал:
— Я дракон, Милада, я чувствую ложь.
А затем уже громко, для всех и зычным голосом Вачовски:
— Вот что-то мне в тебе не нравится, а понять, что — не могу.
— А может поймешь уже, да и дальше поедем? — крикнул кто-то из спешащих на место событий купцов. — Ты ж глянь что деется! Три линии стоят, три…Ох ты ж мать огонь посередь снега! Неужто маги?!
И купец в алом кафтане предусмотрительно в толпе затесался, более не высовываясь. Остановленный же купчина, нервно поправил шапку и начал было:
— Послушайте, уважаемый, маг вы там или не маг, но людей становить прямо посеред дороги…
— Я тебя не посреди, я тебя с краю остановил, — перебил его Владыка. — Что ж в тебе не так-то, а?
Купец занервничал, и почему-то на телегу глянул. Не то чтобы прямо обернулся и посмотрел, но взгляд его на мгновение воровато метнулся к краю. И вот теперь купец перестал нравится даже мне. Купцы народ особый, они торговому делу учатся с детства, и с того же детства честное имя себе зарабатывая, учатся смотреть прямо, честным открытым взглядом. Именно такие, с честным именем, с прямым уверенным взглядом и ходят в дорогих кафтанах, у иных дела редко ладятся в Любережи, а этот купец именно в дорогом кафтане был. И кушаком был подвязан алым, парчовым. И вид имел вполне купеческий — а вот взгляд нехороший был.
— Глаза у тебя вороватые, — словно прочитал мои мысли Владыка.
Но может просто перепугался мужик, а? Любой тут перепугается ведь. А глаза, так если присмотреться, то красивые, добрые глаза, голубые такие, как небо летом.
— Он на телегу оглянулся, — попыталась я вступиться за купца, — может товар огнеопасный, а вы тут пламя разожгли, или скоропортящийся у него товар, задерживаться не может.
— Товар, говоришь? — задумчиво произнес Владыка.
И извлек кинжал. Из черной стали. Тот, от которого рану ни залечить, ни магией исцелить, тот что режет все подряд, сталь кромсая как масло подтаявшее.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
