Пронзительный крик Джеммы заставил Джибби очнуться. Он подошел к ней сзади и, схватив за плечи, развернул к себе лицом.
— Ты уж извини, — буркнул он и уложил Джемму себе на плечо, как большую рыбину. Девочка принялась визжать и колотить кулаками по спине Джибби, но он зашагал вверх по лестнице.
Я встал у подножия лестницы — на всякий случай: вдруг Джибби вздумается бросить Джемму. Она посмотрела на пол салуна с высоты пятидесяти футов и замерла.
— Тай, останови их!
Она опустила руку, снова подняла и что-то мне бросила. Я сделал шаг назад. К моим ногам упал нефритовый нож.
У меня задрожали колени. Я с трудом наклонился и подобрал нож. Остановить троих взрослых мужчин с помощью ножичка? Глупо. Но даже если бы я мог это сделать, хотел ли я этого? Если Шейда не станет, у Придонной территории появится шанс. Мама с папой сохранят ферму. Я мог сделать только… ничего.
Джибби добрался до верхнего уровня и вместе с Джеммой скрылся за дверями лифта. Мостики и лестницы перестали раскачиваться. Радж забрался на поручень. Обхватив вертикальную опору одной рукой, он поймал веревку и притянул к себе. Тонкий поручень прогнулся под его весом, треснул в том месте, где соединялся с балкой, и надломился. Радж спрыгнул на мостик в последний момент.
Ларс приставил гарпунный пистолет к виску Шейда, а тот помотал головой — будто пытался прогнать дурман. Он едва держался на ногах от дозы транквилизатора, которой его угостил док, а они все равно собирались его повесить. Прямо сейчас. Без суда и следствия.
Радж стукнул ногой по другому концу поручня. С третьей попытки поручень отломился и упал на пол с высоты. Остался только острый кусок, торчащий из вертикальной опоры.
Я в ужасе бросился вперед, но док схватил меня за руку.
— Мы делаем это для блага всего поселения, Тай. Чтобы оно продолжало существовать. Ты ведь мечтаешь о собственном участке?
Да, я об этом мечтал. Но не такой ценой.
Радж зашел за спину Шейда и поднял ногу. Я понял, что он собирается сделать. Еще мгновение — и он столкнет Шейда с мостика и тот закачается в петле. Я вырвался и встал на краю мостика перед Шейдом.
— Тай, уйди! — взревел Радж.
Если бы он сейчас толкнул Шейда, я бы с огромной высоты рухнул на пол.
— Ты не знаешь, на что он способен, — процедил сквозь зубы док.
— Не знаю, — кивнул я. — Зато вижу, на что способны вы.
Шейд попятился назад, дав мне на дюйм больше места. Я заметил, что его глаза не затуманены. Транквилизатор на него почти не подействовал, он просто притворялся.
Открылись двери лифта.
Это мне и было нужно. Док и Радж обернулись, а я выхватил нефритовый нож.
— На колени, — прошептал я.
Шейд в то же мгновение опустился на колени. Веревка, тянущаяся от его шеи к вертикальной опоре, туго натянулась. Я начал перерезать ее ножом, пытаясь сохранять равновесие. По верхнему мостику загрохотали подошвы ботинок, и вся подвесная конструкция подпрыгнула. Но я, стоя спиной к пропасти, продолжал лихорадочно резать веревку ножом. Наконец я перерезал последние волокна. Шейд вскочил на ноги. Я обошел его — и увидел перед собой дуло гарпунного ружья.
— Отойди в сторону, Тай, — приказал док.
За его спиной стояли разъяренные Ларс и Радж.
— Приведите сюда судью — тогда отойду, — заявил я.
Бросив взгляд через плечо, я увидел, что Шейд ловко переступил через собственные руки. Теперь они были связаны не за спиной, а спереди.
— Сынок, сделай, как просит док, чтобы он тебя случайно не поранил, — взволнованно проговорил Ларс.
— Будь он обычным преступником, — сказал док, прицелившись в Шейда, — мы бы действовали по закону. Но он не такой.
На верхней площадке лестницы появилась Джемма. По обе стороны от нее стояли мой отец и Джибби. За ними сгрудились остальные. Они не могли спуститься вниз вовремя, не могли помешать доку выстрелить. Джемма охнула. Я догадался, что Шейд исчез. Я резко обернулся и увидел, что он не упал, а спрыгнул и теперь висел на веревке, переброшенной через обломок поручня. Шейд дергался из стороны в сторону, пытаясь порвать веревку.
— Уйди! — Док оттолкнул меня в сторону и прицелился в Шейда.
Я вдохнул поглубже и произнес: — У меня есть темный дар. Меня вы тоже готовы лишить всех прав?
Слова моего признания эхом разлетелись по салуну. Все замерли. Мать с отцом застыли на лестнице. Зоя и Хьюитт налетели на них. Поселенцы — люди, которых я знал всю жизнь, смотрели на меня, не моргая. И док тоже — вот только его взгляд был торжествующим. Наверное, потому, что он выудил у меня признание и его подозрения подтвердились.
С громким щелчком веревка оборвалась. Шейд полетел вниз.
Все опомнились и устремились вниз по лестнице. Все, кроме меня. Я обхватил ногами колонну и, быстро соскользнув вниз, всех опередил. Но к тому времени как мои ступни коснулись пола, Шейда уже нигде не было видно.
Первыми по лестнице сбежали мои родители. Мама испуганно посмотрела на меня.
— Я так и знала, — проговорила она и посмотрела на отца. — Я же тебе говорила: это никуда не делось.
Остальные поселенцы окружили моих родителей, Хьюитта и Зою.
— Вы бы бросили ферму, — сказал я. Мама была готова расплакаться.
— Это всего-навсего дом.
— Мой дом — океан.
— Тай, — сказал мой отец, — жизнь в океане не стоит ничего, если…
— Со мной все в порядке. Я такой же, как все, — за исключением этого дара.
Кто-то медленно захлопал в ладоши позади меня. Обернувшись, я увидел Шейда. Он принял темно-зеленое полупрозрачное обличье и стоял у окна, почти незаметный на фоне морской воды.
Зоя, которую держал за руку отец, вырвалась, подбежала ко мне и встала рядом.
— У меня тоже есть темный дар! — крикнула она. — Я могу бить людей током. — Она с гордостью указала на Шейда. — Его я ударила.
Хьюитт неохотно пошел к нам и встал рядом с Зоей.
— У меня тоже есть, — пробормотал он. Ларс нахмурился.
— Что?
— Я гений, — смущенно выговорил Хьюитт. Ларс фыркнул.
— Ну, пока еще не настоящий гений, — оправдываясь, сказал Хьюитт. — Но я умею считать не раздумывая.
— Просто у тебя математические способности, милый, — ласково проговорила Шерл. — Они бывают у многих.
— А многие могут определить атмосферное давление в любом помещении, как только в него войдут? — спросил Хьюитт. — Или точную температуру воды, просто опустив в нее палец?
Наши родители стали переглядываться. Они были шокированы — это понятно. Но самое грустное — они были огорчены.
