«Как я мог так проколоться? Откуда кассета? Кто мог это снять? Неужели кто-то из наших? Кто эта мразь? Как до нее добраться?»
— Этот труп сейчас находится в морге Второй Градской больницы. Можно сказать, еще не остыл. Идентифицировать личность убитого не составит большого труда, несмотря на обезображенное до неузнаваемости лицо и отсутствие кистей рук. А если еще подтолкнуть экспертов в нужном направлении, то это вообще плевое дело. На теле убитого есть шрамы, татуировки, родимые пятна. К тому же группа крови, наконец — зубы. Да что вам рассказывать? Вы все это знаете не хуже меня.
— Это вы верно подметили. Ничего нового я от вас не услышал. Впрочем, я и не ждал другого.
— Вы напрасно упорствуете. Только лишняя трата времени. На кассете — вы, вне всяких сомнений. Изображение идеальное. Компромат на Ковалева, бывшего министра юстиции, был значительно хуже качеством, а результат вам известен.
Шацкий видел, здесь что-то не так, но что именно, никак не мог понять.
— Кто этот человек?
— Один и тот же и на фотографиях, и на видеокассете. Найден сегодня мертвым на откосе кольцевой автомобильной дороги. Рогалев Николай Алексеевич.
— Допустим, мне эта фамилия знакома. И что из того? Что из этого следует? Могу я узнать, кем изготовлена эта фальшивка и с какой целью?
— Разумеется. Имеете полное право. Показанный вам материал — оперативная съемка, сделанная специально для того, чтобы изобличить вас в превышении власти и нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть. По качеству материала и аппаратуры, на которой он сделан, думаю, очевидно, кто заказчик и исполнитель.
— ФСБ?
— Вот именно. Вы давно у нас на примете. С тех пор как путем шантажа изъяли из актива автосалона «Ригонда» крупную сумму валюты. И даже немного раньше.
— Очень любопытно. Очень. Какие еще грехи вы намерены мне приписать?
— Этих, что я назвал, хватит с избытком, чтобы надолго упечь вас в Нижнетагильский лагерь. Но у нас другая задача.
Не ожидавший такого поворота, Шацкий чуть не подпрыгнул от изумления и весь обратился в слух.
— И какая же ваша задача? Ознакомьте, сделайте милость.
— Сугубо внутриведомственная.
— Вот как? Вы заинтриговали меня.
— Нам известно, что до смерти Кривцова Игоря Николаевича… Надеюсь, не будете отрицать знакомство с ним?
— Не буду.
— Так вот. До его смерти и после вы участвовали в противозаконном букмекерском бизнесе на ипподроме. Власти закрывали на это глаза за услуги определенного рода. Короче говоря, за информацию оперативного характера, которой пользовалась и ФСБ. Мы намерены расширить поле вашей деятельности, включив в нее и внутреннюю хозяйственную жизнь ипподрома. Нам она известна недостаточно. Обстоятельства изменились с арестом прежнего ипподромного воротилы, и появилась возможность внедрить осведомителей, естественно, с вашей помощью, в конюшни, административный корпус, ветеринарную службу. Думаю, нет нужды объяснять вам, для какой цели. Мы хотим выявить в зародыше попытки контрабанды, фальсификации аттестатов на лошадей, продаваемых за границу, других экономических преступлений, наносящих ущерб интересам России. Наладить такую же по эффективности сеть осведомителей внутри ипподрома, как и на трибунах.
— Это потребует немалых дополнительных усилий, людей, материальных затрат, некоторой перестановки в кадрах.
— Что касается штатного расписания, то оно останется прежним. Перестановки кадров возможны любые, на ваше усмотрение. А материальные затраты — придется довольствоваться тем, что есть. Полагаю, подчинив под одно начало все службы ипподрома, можно будет значительно повысить эффективность букмекерского бизнеса и компенсировать за счет этого дополнительные материальные издержки.
Какой ушлый жмурик, не переставал удивляться Шацкий. Все знает, все понимает. Откуда такого взяли?
— Хорошо. Этот вопрос я снимаю. Но у меня есть проблемы личного характера.
— Выкладывайте. Попробуем решить вместе.
— До меня дошли слухи, что я дорабатываю на ипподроме последние дни. Появился желающий на мое место с хорошей поддержкой сверху.
— Считайте, что проблемы больше не существует. Еще есть вопросы?
— С кем я буду контактировать? С вами?
— Все остается по-прежнему. Крыша та же — уголовный розыск. Всю полученную информацию направляйте туда. Мы там выберем, что нам нужно. Завтра встретитесь с главным букмекером и новым ипподромным боссом. Обговорите с ними все, что считаете необходимым, но в их дела не лезьте. Контактируйте лишь в тех случаях, если они обратятся. Обдумайте условия, на которых согласны работать с ними. Не зарывайтесь. Вопрос немаловажный, отнеситесь к нему серьезно.
— Могу полюбопытствовать?
— Можете.
— Что будет с фальшивками?
— Видеокассета, фотоснимки трупа и официальная бумага о его идентификации пополнят ваше досье. Скажите, Кривцов знал или лишь догадывался о планах можайских рэкетиров нагреть его в деле с автосалоном «Ригонда»?
— Об этом лучше спросить его самого.
— Поставлю вопрос иначе. Мог Кривцов каким-то образом это узнать?
«Как же я раньше не подумал об этом? Дипломат с микрофоном и магнитофонные записи. Оттуда я мог бы почерпнуть немало полезной информации».
— Полагаю, что мог бы, если, конечно, ваша информация о причастности его к этому делу соответствует действительности. У него был кейс с вмонтированным микрофоном.
— Решетникова знаете?
— Петра Егоровича?
— Да.
— Он иногда бывает на ипподроме.
— В минувший выходной день вы с ним встречались?
— Это проверка на откровенность?
— Считайте, что так.
— Он заходил ко мне в опорный пункт.
— В связи с чем?
— Понятия не имею. Спрашивал какую-то ерунду, известную сейчас любой бабке, имеющей телевизор. Якобы на его знакомого кто-то наехал и требует деньги и он не знает, куда обратиться за помощью. Я дал ему телефоны доверия.
— И все?
— Показал фотографию одного человека, снятого вместе с Кривцовым. Спросил, не знаю ли я его. Я ему сказал.
— И кто это был?
— Некто Синебродов, помощник депутата Государственной Думы.
— Синебродов, Синебродов… Знакомая фамилия. Не Владимир?
— Владимир Александрович. Точно, Александрович. Вы с ним знакомы?
— Еще бы. Когда-то известный авторитет в уголовном мире. Неоднократно судим. Входил в десятку самых-самых.
— Скажите на милость.
— В какой связи он интересовался Решетниковым?
