Нет, козни колдуна нельзя отнести к норме. Мое вмешательство несет „беду от звезд“ только самому Шыгру. Я разрушаю некую интригу и мешаю ему получить власть над умирающим герцогом. Шыгру испуган, недоволен и уже видит во мне врага. Так же как и его ученик Кронхам…»
— О чем задумались, Даяна? — Мелодичный голос принцессы всколыхнул тишину огромной спальни, спокойной музыкой отозвался в мыслях Даяны и разрушил страх — быть лишней, вредоносной.
Леди Геспард, прогоняя сомнения, покачала головой и ответила:
— Я думаю о герцоге. И о том, что в ближайшие сутки мне придется неотлучно находиться подле него.
— Всегда-всегда? А как же церемония представления ко двору? Нет, госпожа Гунхольд, сегодня вечером…
— Пожалуйста, не настаивайте, принцесса, — перебила Даяна. — Сегодня вечером, ночью и завтра утром я должна быть рядом с вашим отцом. Должна.
— Хорошо, — сразу согласилась принцесса. — Я прикажу накрыть стол здесь, возле центрального камина и составлю вам компанию.
«Шыгру и Кронхам возненавидят меня окончательно, — печально подумала Даяна. — Принцесса, после длительного отсутствия, предпочла их обществу компанию колдуньи. Такого не прощают…»
Внушительный тяжелый стол слуги придвинули ближе к теплу и свету очага, накрыли его сверкающей парчовой скатертью, но, когда начали расставлять тарелки и бокалы, принцесса недовольно нахмурилась:
— Почему я вижу три прибора? Кто дал приказ накрыть на три персоны?
— Их светлость принц Ранвал, — тут же откликнулся мажордом, приглядывающий за челядью, — выразил желание отужинать здесь.
— Отужинать здесь? — с превеликим удивлением переспросила Аймина.
— Да. Это распоряжение их светлости.
Принцесса подошла к Даяне, сидящей в кресле возле постели герцога:
— Уму непостижимо. Сегодня двор лишен всех царственных особ. Придворные не получат ежедневного приема… а впрочем, ничего с ними не случится! Пусть копят силы для завтрашнего пира.
— Если для пира будет повод, — напомнила Даяна.
— Будет! — Принцесса не признавала сомнений. — Я верю — завтра отец проснется здоровым!
Принц Ранвал был настроен отнюдь не так оптимистично. Странно молчаливый, тихий и совершенно ненадменный, он сидел за столом напротив сестры и только иногда бросал на Даяну долгие задумчивые взгляды.
Леди Геспард чувствовала — Ранвал никак не мог выбрать манеру поведения. «Лесная ведьма» обескуражила наследника престола. Легко и уверенно пользовалась хитрыми столовыми приборами и ела, пожалуй, даже с большим изяществом, чем многие из придворных дам. Через некоторое время принц заметил, что его сестра невольно перенимает некоторые манеры гостьи — так же пользуется салфеткой, так же пригубливает вино, так же аккуратно, на мелкие кусочки разрезает мясо…
— Где вы обучались этикету? — Почти ничего не съев, принц откинулся на высокую резную спинку кресла.
Гостья повела плечом и ответила уклончиво:
— То там, то тут… У меня цепкая зрительная память…
— И все же. Где вы родились, Даяна? На островах?
Аймина, отложив нож и вилку, тоже ждала слов лесной колдуньи. Уже несколько раз принцесса пыталась расспрашивать новую подругу о ее прошлом, но ни разу так и не получила ответов.
— У меня нет родины, — тихо ответила Даяна. — Я родилась на корабле.
— А кто были ваши родители? Они живы? — настаивал принц.
— Мой отец жив, я надеюсь, — не стала обманывать дочь Верховного Нимврода. — А об остальном позвольте мне не отвечать, ваша светлость. У каждого из нас есть тайны, и порой их следует хранить. Во благо.
Очень удивив Даяну, принц отступил. Он больше не расспрашивал ее о прошлом и только слушал болтовню принцессы и редкие реплики гостьи. Его взгляд потерял былую напористость, Ранвал вдумчиво исследовал черты Даяны и выглядел уже не грозным наследником, а обычным заинтересованным мужчиной.
И тем пугал Даяну больше прежнего.
Она отвыкла от мужского интереса. Пристальный, изучающий взгляд принца заставлял ее смущаться и чувствовать себя неловко. «Уж лучше б я была ему, как раньше, неприятна! Я знаю, как бороться с неприязнью, но вот что делать с влюбленными принцами, совсем забыла! Что он хочет? Ответных чувств?! Или достаточно просто — подчинения? Как ответа…»
Ранвал, казалось, уже спрашивал глазами.
«Или это игра огня? В зрачках мерцают огоньки свечей и плещется пламя камина…»
Глаза уже приказывали ответить.
«Какое мне дело до феодального принца и его глаз?!»
Но взгляд принца утягивал за собой в некую древнюю, заманчивую игру с неясными условиями и нескромными традициями. Основа этой игры неизменна — мужчина и женщина, — все остальное вольный случай и право игроков на выбор приза.
И в этом мире главный приз всегда получит мужчина. Женщина — награда.
«Пошел он к черту! Этот принц!»
Легко сказать. Но выполнить? Едва ли. Извечная игра — мужчина-женщина — уже вступала в свои права.
Герцог Урвата выздоровел.
Его опочивальня заполнилась людьми. Вассалами и придворными, слуги спешили выразить почтение и радость, лакеи толпились у дверей и принимали дары и подношения. Их высочество, еще чувствуя некоторую слабость, принимал посетителей, но по просьбе новой целительницы — лесной ведьмы — не брал еду и питье из рук придворных и лакеев. Даяна проверяла каждый кубок, каждую тарелку, вносимую в покои герцога.
— Меня хотели отравить? — нахмурившись, спрашивал правитель.
— Нет, ваше величество, — отвечала ведьма. То, что добавлял в питье герцога Шыгру, по большому счету нельзя было назвать отравой. — Я просто хочу некоторое время готовить вам еду сама. Я буду наполнять ее живительными силами.
Колдун, присутствовавший при этом разговоре, только опустил ресницы, словно забрало шлема, и стал невозмутимым и — покорным. Шыгру умел проигрывать. Проигрывать и ждать реванша, долгая жизнь придворного научила его терпению.
Манеры Кронхама мало напоминали сдержанность учителя. Приемы колдовского лекарского искусства молодой возлюбленный принцессы уже считал своей территорией. Даяна ворвалась на его земли, нарушила покой, и Кронхам видел в ней захватчицу, чьи кони истоптали поля и пашни и в клочья разнесли заградительный редут. Придворный посчитал, что им с Шыгру объявлена война.
И не имело значения, что в награду за выздоровление ведьма просила только одного — отпустить ее с миром. Само существование Даяны уже несло в себе доказательство несовершенства его учения.
Аймина пыталась примирить любимого и новую подругу, старалась вызвать у Кронхама чувство справедливой благодарности, но все напрасно. Отец ее ребенка не мог существовать с лесной ведьмой даже параллельно. Он отталкивал Даяну, не принимал ее, казалось, что одно присутствие колдуньи доставляло ему нестерпимую муку.
