— Бейливик! Присмотри за детьми! — Пруденс вскочила на ноги и, осмотревшись по сторонам, заметила двух крепких и еще не слишком пьяных парней. — Эй вы, ответите сэра Колина наверх и прикажите набрать нам горячие ванны.
Бейливик охотно присоединился к деревенским парням.
— Она такая чудная, когда изъясняется, словно благородная дама. Такое чувство, будто она всю жизнь так разговаривает… — Слова Колина растаяли в шуме гуляк.
Пруденс закрыла глаза и велела зардевшимся щекам прийти в норму. Но это оказалось ох как непросто.
Пруденс вымылась быстро и основательно, хотя ей хотелось понежиться в горячей воде. Но времени не было, ведь скоро дети проснутся. Им многое предстоит объяснять, а мистер Ла… сэр Колин еще не скоро будет способен на это. То, что ей и самой хотелось услышать от него некоторые объяснения, ничего не меняло. Кто она такая, в конце концов?
Она набросила на плечи халат, пока сушила волосы, что, как всегда, отнимало уйму времени. Затем она скрутила тяжелые пряди в тугой узел и достала относительно свежее платье. Простое, черного цвета — обычное платье прислуги.
Ей все тяжелее было одеваться в подобную одежду. И все сложнее было объяснить себе, почему она должна это делать.
Из соседней комнаты донесся звук удара, за которым последовала брань. Она подождала, что будет дальше, но не услышала ничего, кроме невнятного бормотания знакомого голоса. Она отложила платье в сторону и выглянула в коридор. Там никого не было, и она на цыпочках подбежала к соседней двери и тихонько постучала в дверь.
— Мистер Ла… — Дьявол, да когда же она уже запомнит? — Сэр Колин! С вами все в порядке?
Пруденс приоткрыла дверь.
Она вошла, но поняла, что, наверное, ей не стоило этого делать. Сэр Колин лежал на полу рядом с ванной, и на нем не было ничего, кроме глупой наркотической улыбки и полотенца на бедрах.
И полотенце соскальзывало на пол.
Глава 31
Колин лежал на полу и смотрел на Пруденс.
— Теперь я знаю, что чувствует Горди Ева.
— Горди Ева, — пробормотала Пруденс, пытаясь поднять Колина. — Очень остроумно — вспомнить ее в такой нелепой ситуации.
«Не смотреть. Не смотреть туда».
— Нелепой? Быть захваченным торговцами опиумом, по-вашему, нелепость?
— Если бы вы остались вместе с нами, где вы и должны были быть, то ваши дорожки с наркоторговцами никогда бы не пересеклись.
Он покачал головой. Движение получилось каким-то неуверенным.
— Это было неизбежно, вы ведь понимаете. Все любовники Шанталь, так или иначе, приняли в этом участие.
Чертова Шанталь!
— Это не женщина, а тридцать три несчастья на колесах.
— На весело крутящихся колесах, несущих на себе экипаж, а в нем и блистательную женщину, — мечтательно протянул Колин.
Хорошо, пусть Шанталь — блистательная. Яркая игрушка, которая очаровывает мужчин по всей Англии.
— От вас отвратительно пахнет.
— Большую часть я уже с себя стер.
Пруденс посмотрела на безнадежно испорченные лучшие полотенца Оливии.
— Вижу.
Он пожал плечами:
— Есть ли смысл принимать ванну, если вода грязная?
— А вы не могли поменять ее в процессе?
Он мечтательно закатил глаза:
— Вы невероятно очаровательны. Даже когда злитесь на меня… — Он засмеялся. — Нет, особенно когда вы злитесь на меня…
Ее сердце забилось быстрее.
«Вы очаровательны…»
«Я желаю вас».
— Сейчас не самое подходящее время, сэр. — Взяв за руки, она помогла ему подняться. Полотенце, что он обмотал вокруг талии, окончательно соскользнуло вниз. Он хотел, было поймать его, но оно упало на пол. — Ой! — Он смущенно усмехнулся.
«Я не буду смотреть вниз. Ни за что в жизни».
Она все же посмотрела туда и резко отвела взгляд. Ее ладони вспотели… и это еще не все.
— О, мой…
«Надеюсь, он ничего не заметил».
К счастью, Колин был еще не в том состоянии, чтобы замечать всякие тонкости. Когда с ее помощью он наконец поднялся, она поняла, что старое, тонкое платье не скрывает ее напрягшихся сосков.
В следующий раз она хорошенько подумает, что надеть перед встречей с ним.
Скрестив на груди руки, она отошла от ванны, он же прикрыл глаза и со вздохом навалился на спинку.
А еще она подумает, что надевать под платье.
— Сэр Колин! — Подойдя к нему, она опустила обе руки в воду и потрясла его за плечи. — Проснитесь!
Он вздрогнул, моргая и неуклюже пытаясь оттолкнуть ее.
— Я в порядке. В полном порядке. Впрочем, это довольно занятно… Каждый раз, когда я закрываю глаза…
Пруденс тяжело вздохнула.
— Думаю, мне лучше остаться с вами.
Он улыбнулся ей:
— Отлично. Мне нравится, когда вы рядом. — Он бросил счастливый и плотоядный взгляд на ее грудь. — Особенно когда вы вымокли.
— О, умоляю вас! — воскликнула она, схватив полотенце, которое он скинул, и прикрыла им плечи, будто шалью, спрятав под ним грудь, выпиравшую сквозь намокшую ткань.
Он изогнул бровь.
— Какая досада. Такая замечательная пара…
Она бросила мочалку в воду, обрызгав ему лицо.
— Самое время отмыться как следует.
Он честно старался, но чуть было не уснул на середине процесса. Наконец Пруденс это надоело.
— Подайте мне это. — Она встала на колени возле ванны и взяла из его рук мочалку. — А где кусок мыла?
Он невинно моргнул.
— Я выронил его.
Она посмотрела на пол.
— Тогда найдите.
Он хихикнул и, пошарив руками по дну ванны, нашел мыло и подал ей.
Она прикусила губу. Над ним впору было только посмеяться. Она намылила мочалку.
— Наклонитесь вперед.
Пожалуй, его плечи вполне безопасное место. Если, конечно, не учитывать, какие чувства она испытывала к его широкой, мускулистой спине. Если не учитывать тот факт, что руками она гладила его спину столь же усердно, как и мочалкой, стирая черные пятна грязи.
Он молча сидел, опустив руки по швам, наклонив голову, подчиняясь ее движениям. В ванной комнате не было ни звука, кроме всплеска воды и их дыхания.
Во рту у Пруденс пересохло, а тело ее начало дрожать какой-то незнакомой дрожью, незнакомой до встречи с этим мужчиной. Теперь, казалось, она всегда приходила в возбуждение, если он находился с ней в одной комнате.
