– Возражение не принимается. Свидетель должен отвечать навопросы. Стороны должны воздержаться от взаимных обвинений, – заявил судьяСидгвик.
– А какой был вопрос? – Свидетель в растерянности глянул насудью.
Секретарь зачитал вопрос Мейсона: «Общались ли вы прошлойночью с окружным прокурором в течение нескольких часов?»
– Нет, – сказал Элкинс.
Мейсон улыбнулся.
– Вы имеете в виду, что беседовали с ним менее несколькихчасов?
– Да.
– Вы были с ним около двух часов?
– Да.
– Больше, чем два часа?
– Да.
– Около трех часов?
– Да.
– Более трех часов?
– Нет.
Мейсон почувствовал почву под ногами и спросил:
– Тогда что вы имели в виду, когда сказали, что не общалисьблизко с окружным прокурором прошлой ночью?
– Я думал, вы имеете в виду другую близость.
Судья Сидгвик, грозно нахмурив брови, подавил волну смеха,прокатившуюся по залу суда.
– Ясно, – сказал Мейсон. – Я так понимаю, что во время этогообщения, бывшего, разумеется, совершенно деловым, вы обсуждали предстоящийперекрестный допрос и то, что вы будете говорить на свидетельском месте.
Свидетель заерзал.
Гамильтон Бергер вскочил на ноги.
– Я действительно обсуждал со свидетелем его позицию ипредупредил, что он должен ожидать изнурительного, изматывающего допроса, ибоэто последняя зацепка защиты…
– Достаточно, мистер окружной прокурор. Садитесь, – оборвалего судья Сидгвик. – Идет допрос свидетеля, а не прокурора.
– Да, ваша честь.
– Мы о многом говорили, – сказал Элкинс.
– Можно ли быть уверенным, – гнул свое Мейсон, – что вашиответы типа «да» и «нет» на мои вопросы являются именно таковыми, посколькуокружной прокурор предостерег вас, что вы можете попасть в беду, если будетедавать полные ответы? Видимо, он сказал вам, что лучший способ сбить с толкуПерри Мейсона – это со всем вниманием выслушивать его вопросы и отвечать на нихкак можно более кратко, а по возможности просто «да» и «нет»?
Элкинс в первый раз опустил глаза. Он прокашлялся, искосаглянул на окружного прокурора.
Судья Сидгвик тоже посмотрел на прокурора.
Гамильтон Бергер приподнялся, но, не сказав ничего, сноваопустился на свое место.
– Вы не можете ответить на этот вопрос? – спросил Мейсон.
– Ну, он действительно говорил что-то в этом роде, –согласился Элкинс.
– Итак, – сказал Мейсон, – ваша тактика, заключающаяся втом, чтобы отвечать на вопросы как можно короче, была предложена вам окружнымпрокурором на вчерашнем ночном совещании?
– Я могу и буду отвечать на вопросы так, как мне покажетсяуместным.
– Конечно, конечно. Но я подчеркиваю, что такая тактика былаподсказана вам окружным прокурором прошлой ночью.
– Мы обсуждали это, не отрицаю.
– Я еще раз повторю вопрос, – сказал Мейсон, – тактика, прикоторой вы стараетесь отвечать как можно короче, была подсказана вам прошлойночью окружным прокурором? Да или нет?
– Да.
– И окружной прокурор сказал вам, что это будет наиболееверный способ сбить меня с толку при проведении перекрестного допроса? Так?
– Он сказал, что для меня это лучшая защита.
– Лучшая защита? – переспросил Мейсон.
– Да.
– От чего же вы собираетесь защищаться?
– Я не должен отступать от своих показаний.
– Другими словами, изложив вчера свою версию событий, вынамерены придерживаться ее?
– Это не версия, это правда.
– Итак, вы с окружным прокурором устроили прошлой ночьюсвоего рода заговор с целью сбить меня с толку – так, чтобы вы любой ценоймогли защитить изложенную вами историю?
– Но, ваша честь! – возмутился Гамильтон Бергер. – Вы неможете заставить меня все это выслушивать! Суд уже выносил мне порицание заодно из моих возражений, но я вынужден настаивать: использование слова«заговор» – это, несомненно, искажение фактов. Я почтительно указываю суду, чтоэтот вопрос уже задавался и на него был дан ответ, и что это наводящий вопрос,которого не должно быть при правильном ведении перекрестного допроса. Защитаизложила свою точку зрения и теперь убеждает свидетеля.
– Протест поддержан, – заявил судья Сидгвик. – Думаю, мистерМейсон, вам пора перейти собственно к допросу.
– Прекрасно, ваша честь, – ответил Мейсон и повернулся ксвидетелю: – Итак, после того, как вы ушли с собрания директоров, у васвозникло подозрение, что Латтс обладает некой информацией относительноположения дел «Силван Глэйд Девелопмент Компани», которой у вас нет. Не так ли,мистер Элкинс?
– Безусловно. Я точно знал, что если бы ему предложилипродать пай по цене, близкой к номинальной, то он информировал бы об этомостальных директоров. Ну, я и заподозрил… Я просто отвечу на ваш вопрос – да.
Мейсон добродушно заметил:
– Ну-ну, мистер Элкинс, мы с вами поладим гораздо лучше,если вы при ответах будете следовать велению своего внутреннего голоса, а неинструкциям окружного прокурора, приказавшего вам отвечать кратко.
– Почтительно указываю, ваша честь, – заявил ГамильтонБергер, – что свидетель имеет полное право отвечать на вопросы в той манере,которая кажется ему наиболее уместной.
– Ваша честь, – отреагировал Мейсон, – я всего лишь пытаюсьреализовать свое законное право на получение информации. Той информации,которую присяжные также имеют полное право получить и которую свидетель обязансообщить нам. Я совершенно согласен, что свидетель может отвечать в той манере,которая ему более по душе, лишь бы ответы были полными и правдивыми. Но яподчеркиваю, что если свидетель и дальше будет продолжать в том же духе,отделываясь односложными ответами, то ему придется провести на свидетельскомместе гораздо больше времени. Принимая во внимание обстоятельства и признаниесвидетеля, что эта тактика была навязана ему окружным прокурором с единственнойцелью сбить меня с толку и помешать мне выполнить мой долг, я настаиваю, чтобымне была предоставлена возможность провести самый тщательный перекрестныйдопрос.
– Нет нужды делать такого рода заявления суду, мистерМейсон, – ответил судья Сидгвик. – Никто не собирается оспаривать ваше правопроведения перекрестного допроса. Могу заверить, что суд понимает ситуацию идает вам полный карт-бланш в этом отношении. А теперь прошу вас продолжитьопрос свидетеля.
