стал жертвой резни. Он вытирает кровь, когда звучит гонг, завершающий первый раунд.
В его углу находится Джейден, который разговаривает с ним и останавливает кровотечение. Он говорит ему что-то, чего я не могу расслышать, пока идет отсчет секунд до начала второго раунда. Мое сердцебиение замедляется до легкого темпа, так как Нейт, кажется, в порядке.
Когда звучит гонг, и он встает, мое сердце снова ускоряется. Бри держит меня за руку, пока я завороженно смотрю на движения Нейта в клетке. Он переключается между боксом, и дзюдо, использует комбинацию джиу-джитсу и муай-тай. Он бьет по ногам, Маверик падает, его колено отказывает, и толпа приходит в ярость.
Нейт наносит серию ударов и отправляет Маверика в нокаут. С облегчением я встаю, аплодируя, и взволнованно обнимаю Бри. Я поворачиваю голову, смотрю в сторону клетки и вижу, как врачи спешат проверить состояние Маверика, а Нейт обнимает свою команду и остается непобежденным.
Он поворачивается ко мне после того, как официальное лицо подтверждает победу в прямом эфире, перепрыгивает через клетку, облокачивается на нее и зовет нас к себе. Охрана сопровождает нас, и он спрыгивает вниз. Я бросаюсь в его объятия, не заботясь о том, что он весь в крови и поту. Я смотрю вниз и вижу, как его кровь большими красными злыми кляксами пачкает мою рубашку, впиваясь в кожу. Он дает мне черную толстовку со своим логотипом, и я надеваю ее. Я смотрю на него, вижу его счастье от победы, но в моих глазах отражается боль, которую я чувствую из-за ран на его лице.
— Я в порядке, малыш. Все хорошо. Это выглядит хуже, чем есть на самом деле.
— Хорошо. — Я улыбаюсь, находя его красивым даже с распухшим лицом. Врач приходит посмотреть на Нейта и осматривает его. Доктор кивает, что с ним все в порядке, и отправляет его накладывать швы.
Мы возвращаемся домой, и я помогаю ему принять душ, пока он сидит на тиковой скамейке. Я снимаю одежду, бросая ее на пол, и быстро принимаюсь за работу, чтобы смыть пот и кровь с его тела. На его коже видны зачатки синяков черно-синего оттенка. Я тщательно мою его лицо, а он спокойно сидит и смотрит, как я ухаживаю за ним, и вода из душа скрывает слезы, наполняющие мои глаза. Я смаргиваю слезы, когда они начинают срываться на его боль.
— Не плачь из-за меня детка.
— Я всегда буду плакать, когда тебе больно, боясь, что однажды тебя не станет.
Он пытается улыбнуться, но морщится, когда порез на его губах расходится, и кровь сочится по подбородку. Он сплевывает на пол в душе, позволяя крови течь рекой по черным плиткам. Я помогаю ему промыть рану и заканчиваю мыться сама, пока он медленно встает. Его руки касаются моей груди, и мои соски напрягаются, возбуждаясь.
Он опускается ниже, проходя по моему животу к вершине бедер, погружая палец между моими складочками. Он вводит средний палец в мою горячую, мокрую киску, готовую к его приходу, получая достаточно моего сока, чтобы он мог попробовать его на вкус своим языком.
— Всегда такая сладкая. — Говорит он, закрывая глаза и наслаждаясь вкусом. Я беру его за руку, переплетая свои пальцы с его, и веду его к кровати.
27
НЕЙТ
Я просыпаюсь от той же ноющей боли, что и каждое утро после боя. Рядом стоит Жизель со стаканом воды и обезболивающими таблетками в руках. Должно быть, она почувствовала, как я зашевелился, и решила, что мое тело будет чувствовать себя хреново.
— Доброе утро. Это… это каждый раз так болит?
— Да, зависит от того… хочу ли я терпеть боль или нет. Я имею в виду, если я позволяю им бить меня. Мне нужна боль, чтобы чувствовать себя живым. Иногда я питаюсь ею, чтобы не чувствовать себя виноватым в том, что, по сути, закончил их карьеру. Вот почему меня прозвали Жнец.
— Так вот какую цену ты платишь. — Она нежно смотрит на мои порезы и синяки.
— Я привык к этому. Я уже говорил тебе. Это все, что я знаю и умею.
— Я могу понять. Балет и танцы — это все, что я знаю и умею. Это все, чем я когда-либо занималась.
Она делает паузу, когда я сажусь на кровати, вытягиваю ноги, боль уже не такая сильная.
— Тебе помочь дойти до ванной?
— Я в порядке, ничего не болит. Спасибо, что принесла мне воду и лекарства.
Она видит, как я отодвигаю простыни, чтобы встать, затем опускается передо мной на колени на краю кровати, чтобы можно было сдвинуть мои полозья. Она медленно поднимается, стоя на коленях, смотрит мне в глаза, и я ничего не могу с собой поделать.
Я люблю ее.
Если бы она только знала, как сильно я ее люблю. Я не знал, смогу ли я когда-нибудь почувствовать любовь, и только ради нее я испытываю это чувство. Я не существую без нее. Она нужна мне.
Я отчаянно надеюсь, что она чувствует то же самое, по крайней мере настолько, чтобы остаться. Она встает, и я придвигаю ее к себе, чтобы положить голову на ее плоский живот и вдохнуть сладкий женский запах ее духов. Я поднимаю глаза, и она улыбается мне.
— Я люблю тебя, — мягко говорю я ей.
Она молчит, глядя на меня с приоткрытым красивым ртом, и отступает назад, когда я встаю. Я иду в ванную, чувствуя ее взгляд на своей спине, когда закрываю дверь, и смотрю на свое отражение в зеркале в ванной.
Я закрываю глаза, не привыкший к тому, что вообще люблю кого-то, и боюсь ее потерять. Когда она стояла на карнизе и собиралась спрыгнуть, я почувствовал страх. Страх темноты, из которой я не смогу вернуться, если потеряю ее, потому что, если я почувствовал страх, я уже знал, что люблю ее.
Когда она повернулась и вернулась ко мне, я заглянул в ее глаза, увидев внутри демонов, ищущих тьму. Тьму, которую я мог бы дать ей, чтобы она могла танцевать на свету.
28
ЖИЗЕЛЬ
Я смотрю на закрытую дверь, шокированная его последними словами. Словами, которые я так мечтала услышать из его уст. Я знаю, что должна была сказать ему о своих чувствах. Если бы он только знал, что я люблю его, что я танцую для
