скомканную сорочку.
– Семь – мое любимое число.
– Почему?
Он нежно потерся носом о ее живот.
– В радуге семь цветов, в неделе семь дней и… – Том интригующе понизил голос: – Семь – это наименьшее натуральное число, которое нельзя представить в виде суммы квадратов трех целых чисел.
– И здесь математика! – воскликнула Кассандра, задыхаясь от смеха. – Куда же без нее!
Том, улыбнувшись, встал, снял сюртук, жилет и шейный платок, затем взял ее ступню и принялся массировать. Это было так приятно, что по ее телу побежали мурашки, а когда его сильные пальцы стали растирать чувствительный свод стопы, она не смогла сдержать стон удовольствия и откинулась на матрас. Том осторожно разминал ее стопу, отыскивая все ноющие и нежные местечки, а когда растер каждый палец по отдельности, а потом потянул за них, не снимая шелковых чулок, все части тела Кассандры утонули в море блаженства.
– Еще никто никогда не массировал мне ноги. У тебя так хорошо получается. Не останавливайся. Ты ведь не собираешься, правда?
– Конечно, нет.
– Вторую ступню не забудешь?
Он рассмеялся, отыскал особо чувствительное местечко, и она, изогнувшись, замурлыкала, вытянула руки над головой, зажмурилась, а когда открыла глаза и проследила за его взглядом, поняла, что открытый шов на ее панталонах разошелся. Ахнув, она быстро потянулась вниз, пытаясь прикрыть светлые кудряшки, но он не позволил, дьявольски сверкнув глазами:
– Не прячься от меня.
Эти слова ошеломили ее.
В уголках его глаз собрались едва заметные лучики, и он лукаво заметил:
– Это великолепный стимул для меня заняться второй ступней.
– Ты же все равно собирался ее растирать, – возразила Кассандра.
– Тогда считай это моей наградой, – он наклонился и коснулся губами кончика ее большого пальца, и даже через шелковый чулок она почувствовала жар его дыхания. – Можно взглянуть? Полагаю, вид там чудесный.
– Да что же там чудесного… – с мучительным стыдом возразила она.
– Ничего чудеснее нет на земле! – заверил ее Том.
Покраснеть еще сильнее было просто невозможно. Пока она колебалась, Том продолжал растирать ей ноги. Его большие пальцы методично двигались вдоль свода стопы, надавливая на определенные зоны, и от этого по ногам и спине распространялось приятное покалывание.
Закрыв глаза, Кассандра вспомнила, что ей накануне вечером советовала Пандора: «Выкинь из головы все свои представления о скромности. В первый раз будет ужасно неловко. Муж захочет увидеть и потрогать те части тела, которые принято скрывать. Просто запомни: все, что вы делаете наедине, останется между вами. Нет ничего постыдного в акте любви. Настанет момент, когда ты перестанешь думать, зацикливаться на словах и будешь только чувствовать… И это прекрасно».
Пока Кассандра размышляла, поезд тронулся и стал плавно набирать скорость. Вместо привычных резких звуков и толчков вагон двигался удивительно мягко, словно летел над рельсами, а не катился по ним. Дом, в котором она провела детство, семья, знакомые вещи ускользали вдаль. Осталась только кровать розового дерева, ее темноволосый муж и поезд, уносивший их туда, где она никогда прежде не бывала. Этот момент, как и все остальное, что произойдет сегодня ночью, останется только между нею и Томом.
Она прикусила губу и, распрощавшись со скромностью, убрала руку с открытого шва панталон.
Не останавливаясь, большие и указательные пальцы Тома разминали изящную подушечку стопы. Через несколько минут он перешел к другой ноге, и Кассандра со стоном расслабилась.
Пасмурный дневной свет, проникавший через окна, уступил место сумеркам. По потолку и стенам гуляли бледно-серебристые и темно-радужные блики. Сквозь отяжелевшие веки она наблюдала за игрой приглушенных цветов и теней на рубашке Тома. Наконец его руки скользнули вверх, развязали белые кружевные подвязки и аккуратно по очереди скатали шелковые чулки. Затем Том медленно расстегнул рубашку и отбросил в сторону, предоставив Кассандре возможность рассмотреть его торс.
А зрелище впечатляло: четкие контуры тела воплощали в себе элегантность рапиры, каждый дюйм был покрыт крепкими мускулами, грудь покрывала легкая поросль вьющихся волос, сужавшаяся к животу. Кассандра села и робкими, словно порхающие колибри, пальцами прикоснулась к черным завиткам, а когда он притянул ее к себе, вздрогнула, почувствовав себя в окружении обнаженного волосатого мужского тела.
– Мог ли ты себе когда-нибудь представить что-нибудь подобное? – в замешательстве прошептала Кассандра.
– Дорогая, с первой встречи я только об этом думал, а уж что представлял, лучше не говорить.
Она застенчиво улыбнулась и отважилась прикоснуться губами к его обнаженному плечу.
– Надеюсь, я тебя не разочарую.
Нежно приобняв щеку ладонью и чуть приподняв лицо, он посмотрел ей в глаза.
– Тебе не о чем беспокоиться, просто расслабься, – он притянул ее порозовевшее от смущения лицо ближе и кончиками пальцев погладил местечко на шее, где бешено билась жилка. На его губах играла такая чувственная улыбка, что все ее мысли испарились. – Мы не будем спешить. Обещаю: ты получишь удовольствие и покинешь эту постель счастливой женщиной.
Глава 23
Он мягко коснулся ее губ своими, и Кассандру накрыла волна удовольствия. Каждый раз, когда она думала, что поцелуй сейчас закончится, Том делал его еще глубже и приятнее. Внутри ее тела разлилось тепло, будто через каждую клеточку проникал солнечный свет. Теряя голову, она обвила руками его шею, погрузила пальцы в густые черные волосы, шелковистые, как атлас.
Тем временем Том ухватил подол ее сорочки и медленно потянул вверх. Она подняла руки, помогая ему, и поежилась, ощутив обнаженной грудью прохладный воздух. Том уложил ее на постель и нежно провел ладонями по телу. Когда он избавился от одежды, Кассандра едва не задохнулась от восторга при виде обнаженного мужского тела, она не могла отвести взгляд от его устремленной вверх возбужденной плоти.
Том не удержался от короткой усмешки при виде выражения ее лица: он не испытывал от своей наготы ни малейшего дискомфорта, тогда как Кассандра, находившаяся в плену условностей, покраснела до корней волос. Забравшись в постель, как кот, подкравшийся к жертве, он лег рядом и раздвинул своей волосатой ногой ее нежные, с бархатистой кожей ноги.
Не зная, куда девать руки, она положила ладонь на его мускулистый живот, кончиками пальцев коснувшись ребер.
Том сжал ее ладошку и опустил вниз, к своему паху, подбодрив чуть хриплым голосом:
– Можешь до меня дотронуться.
Чуть поколебавшись, она погладила шелковистую напряженную плоть, а неожиданно обнаружив в ней пульсацию и ощутив каплю влаги на кончике, удивленно моргнула.
Судорожно вздохнув, Том объяснил:
– Это… происходит, когда мое тело готово к соитию.
– Так быстро? – спросила она смущенно.
Его рот сжался в твердую линию, как будто ему с трудом удавалось сдерживать улыбку.
– У мужчин все происходит гораздо быстрее, – он медленно пропустил сквозь пальцы несколько ее прядей. – Чтобы подготовить тебя, потребуется некоторое время и мой опыт.
– Заинтриговал.
– То ли еще будет…
– Мне кажется, я уже готова, – возразила Кассандра.
Губы его расплылись в улыбке, и он сказал, стягивая с нее панталоны:
– Нет, не готова.
– Откуда тебе знать?
На мгновение его пальцы скользнули к светлому кудрявому треугольнику, и у нее на миг замерло сердце, зрачки расширились.
– Я пойму, что ты готова, когда вот здесь ты станешь влажной, – прошептал с улыбкой Том. – Когда начнешь дрожать всем телом и умолять взять
