отправляла, фуры и траки неслись по бескрайним просторам Параизу, дроны доставляли посылки, и со всем этим отлично справлялся искусственный интеллект. В обязанности Эсторио входил отклик на нештатные ситуации, которых, судя по тому, что творилось на экранах, было множество. Как раз в это время одну из фур обстреляли на Свободных территориях, другая чуть было не свалилась в океан с отвалившимися колёсами, а два трака, посланных в Северный, ехали в совершенно другом направлении.
Веласкес наверняка бы с этим справился — месяца через два, когда вошёл бы в курс дела, но вместо него работала программа, которая, собственно, уже четыре года и была Пако Эсторио, она уже связывалась с участком полиции, вызвала ремонтную бригаду и пыталась исправить ошибку автопилота. Павел провёл пальцем по сенсору коммуникатора, подключил его к служебным очкам. Тут все так делали — внутренние правила разрешали работникам заниматься своими делами, лишь бы это не мешало служебным обязанностям.
— Привет, Пако, — послышался женский голос, — как провёл отпуск?
Веласкес сделал усилие, чтобы не рассмеяться. Для этого сеанса Эф выбрал голос Клэр Биркин, добавив в него истеричных ноток и писка. От Веласкеса особой фантазии не потребовалось, он коротко рассказал об отдыхе, а потом программа-собеседник всё сделала сама. Поныла, что Эсторио не взял её с собой, пропесочила подругу, которая купила себе новую машину, прошлась по новостям — за двадцать минут ремонтная бригада доехала до фуры, на Свободных территориях банда на двух пикапах перегрузила в них несколько коробок, и уехала, не дождавшись полиции, а траки развернулись и наконец-то поехали в правильном направлении.
— Так что подумай хорошенько, Пако, когда в следующий раз соберешься на побережье, — потребовал голос Клэр и отключился.
Ровно на двадцать минут. За это время Геллер должен был попытаться найти то, что собрала Филипа за эти четыре года, информация перемещалась вместе с Пако из отделения в отделение, и хранилась где-то на общих накопителях. До обеденного перерыва оставалась ещё уйма времени, Павел вскрыл упаковку с кешью и очищенными половинками бакупари, и принялся за еду. Делать было совершенно нечего.
Первое вторжение в сеть ничего не дало, как и второе, Веласкес сходил на совещание, постаравшись особо не отсвечивать, поболтал с симпатичной секретаршей, заработал грозный взгляд от её приятеля из отдела претензий, в начале второй трети даже самостоятельно попытался решить проблему с некачественной упаковкой, но и тут программа справилась лучше. Геллер сам вышел на связь, когда до конца рабочего дня оставалось полтора часа.
— Готово, — сказал он. — Вроде всё собрал, сбрасываю на пластину. Если сможешь сегодня вынести носитель, выясним, должен ли Пако Эсторио заболеть и уволиться, или остаться ещё на несколько дней.
— Где он?
— В архиве на минус третьем этаже, туда нужен специальный допуск. Это единственное место, где сменные носители можно изъять без шума, надеюсь, ты бейсболку не забыл?
Павел кивнул, бейсболка висела на ручке кресла. Когда он проходил мимо поста охраны, возвращаясь с обеда, то случайно провёл козырьком по сканеру, как Геллер и просил.
— Приложи козырёк к коммуникатору, повышу твой уровень. Чтобы его подтвердить, ты должен примерно минуту постоять рядом с терминалом, его координаты я тебе скину. Потом приложишь пропуск к козырьку, и сможешь до полуночи гулять по этому зданию. Но смотри, в начале последней трети у них идёт пересменок, после этого твой допуск аннулируется. Пути отхода я тебе скинул, но учти, планы старые, могут быть изменения. Рекомендую уходить через старую ремонтную шахту, она проходит через всё здание с минус третьего на технический этаж, а оттуда на крышу.
— Как я в архиве твою пластинку найду? Спрошу?
— В архиве шесть работниц, уходят ровно в пять второй трети, никто не задерживается. Охраны на нижних уровнях нет, да и охранять там нечего — всякая рухлядь и записи по поставкам.
— А камеры наблюдения?
— Стоят две, уходят на пост в вестибюле. Я поставил на носитель метку, коммуникатор его обнаружит. Забирай, и уходи. И ещё, Павел, я тебя прошу — сделай всё тихо, если поднимется тревога, второго Пако Эсторио у нас нет.
— Жаль, — Павел потянулся, крутанулся в кресле, — хороший парень этот Пако. Отключаюсь, у меня вечернее совещание.
— Смотри, не втянись, — посоветовал Геллер.
Ровно в пять часов второй трети офисы начали пустеть. Гасли экраны, людской ручеёк просачивался через посты охраны и разбредался по парковке, образуя новые очереди. С одним из подающих устройств случился сбой, за скутерами и мотоциклами выстроилась небольшая очередь. Владельцы автомобилей поглядывали на неё свысока, разбирая машины с соседней стоянки, наполовину пустой. Павел остался на месте — за задержавшимися работниками никто не следил, главное, чтобы они отсидели положенное время и не сбежали пораньше. Он подождал, пока здание не опустеет, и вышел из своей каморки.
Эскалаторы к этому времени отключили, на четвёртом этаже оставалось человек пять, они сидели, уткнувшись в экраны и работали.
— Пока, — попрощался с ними Веласкес, получив в ответ пару поднятых рук, и направился к лестнице.
Но спускаться он не стал, наоборот, поднялся на пятый этаж. В отличие от четвёртого, тот был разбит на кабинеты, они шли по всему периметру, а центр занимали рабочие места вспомогательного персонала. Почти все они, несмотря на конец рабочего дня, были заняты. Павел направился к ближайшему столу, за которым сидел средних лет мужчина с бородкой и залысинами. На экране, стоящем на столе, транслировали футбольный матч.
— Привет, я хотел бы видеть сеньора Либермана, — Веласкес протянул свой пропуск.
— Либерман уже свалил, приятель, — мужчина на пропуск взглянул мельком, потом посмотрел за плечо, словно их кто-то подслушивал, — в четыре. Начальство в Гринвуде, вот они и дают дёру пораньше. У тебя срочное что-то?
— Нет, хочу насчёт зарплаты поговорить, вдруг прибавят.
— Ну ты жук, — бородатый расхохотался, — у них в океане воды не выпросишь. Нашёл место получше и хочешь надавить?
— Угадал. В Ривердейле, там и работать надо поменьше, и платят на двести реалов больше, но влезать в чужую кухню что-то неохота, — Павел держал бейсболку над оптическим кабелем, проходящим возле стола. — А кто кроме Либермана решает вопрос?
— Полянская, она вместе с боссами уехала. Только я скажу тебе, сеньор Эсторио, — мужчина наконец посмотрел на пропуск, — дохлое это дело. На моей памяти все, кто просил прибавки, или ни с чем остались, или
