ответ и потряс пальцем, затем успокоился и, отдышавшись, небрежно сказал:
— Избавься от них.
— Что⁈ — опешила Хильда.
— Прости, я выразился как-то неясно?
— Предельно ясно! Я не могу не напомнить, что вами было заключено иного рода соглашение, и я не говорю о!..
— Хильда, радость моя, — Эрхардт взглянул на неё так, будто перед ним было неразумное дитё, — я плачу тебе совсем не за неуместное высказывание собственного мнения. Я буду крайне любезен и специально для тебя повторю: избавься от обоих.
— Только не в лаборатории! — вмешался Теренс. — Не потерплю пятен их крови на полу и стенах!
— Ты слышала господина Дока, — Мастер широким взмахом руки указал на шлюз.
Хильда, однако, и не подумала сдвинуться с места.
— Я совершенно не потерплю бунта, — Мастер сделал новый взмах рукой, после чего в сторону «скандинавки» повернулось как минимум трое его подельников. — Мы же не хотим вот так вот глупо ссориться? И ты, конечно же, не хочешь составить компанию Джеку и, ха, гражданину Уолшу?
Она вздохнула и, чуть потупив взгляд, сказала:
— Нет, такого желания у меня нет.
— Вот и чудненько! Уж окажи милость, избавь нас, наконец, от общества явно лишних здесь людей!
Хильда медленно повернулась к Джеку, подошла ближе и, держа того на прицеле, забрала его пистолет. Пилот заметил, что на её лицо пала маска безразличия, а глаза стали будто пустыми. Однако Джек даже не пытался что-либо говорить, стараясь на ходу придумать возможный выход из данной ситуации — пока он понимал, что любое неосторожное слово и движение в момент превратят его в решето. Молчал и разоружаемый одним из «зелёных курток» Уолш — оперативник лишь злобно зыркал то на Эрхардта, то на Дока.
— На выход, — голос Хильды прозвучал подавленно, фоном Джек расслышал не самый приятный смешок Мастера.
Они добрались до шлюза, надели дыхательные маски (по этому поводу Уошл попытался съязвить, что это явно лишнее) и вышли из купола. Хильда дала им указание идти вдоль стены. По мере движения «скандинавка» постоянно смотрела на купол, будто что-то выискивая на его поверхности. Джек судорожно искал возможный вариант действий, но мысли, как назло, путались и хаотично носились по голове, сталкиваясь друг с другом. Уолш, напротив, был спокоен, будто уже успел найти выход из сложившейся ситуации и ждал подходящего момента для начала действий.
В какой-то момент Хильда дала команду остановиться и спросила:
— Последнее слово?
— Вы слишком любезничаете с ними, мэм, — со смешком сказал подельник Мастера.
Ни Руби, ни Джек не успели что-либо сказать или сделать, когда раздался выстрел, и на грунт рухнуло тело. Оба разом развернулись и увидели, что у лежавшего возле них подельника Мастера в дыхательной маске появилась непредусмотренная конструкцией дыра, а её визор с внутренней стороны забрызгала кровь. Тем временем Хильда, сжимавшая в руке пистолет Джека, направила его всё ещё дымившийся ствол в своё левое предплечье и, ничего не говоря, снова нажала на спуск. В следующую секунду сквозь её стиснутые от боли зубы полился поток отборной брани. Прижавшись к стене купола, она чуть подогнула ноги и протянула Джеку его оружие.
— Ты что творишь⁈ — пилот уже был подле неё и, прежде чем вернуть пистолет, помог ей удержаться на ногах.
— Разве это не очевидно? — превозмогая боль, она попыталась улыбнуться. — Вам обоим нужно бежать. Скорее к вездеходу!
— Но ты себе только что руку прострелила! Может?..
— Джек, у нас на борту тоже очень хороший врач. Уходите! Вам нельзя терять ни минуты!
— И здесь я даже с ней соглашусь, — проговорил Руби, вытаскивая из-за пазухи убитого обладателя тёмно-зелёной куртки свой импульсник.
— Джек, — Хильда крепко взялась за его плечо, — пожалуйста, не заставляй меня отталкивать тебя.
— Но тебе, правда, лучше будет уйти с нами.
— Мне нужно разыграть эту сцену до конца, — она хитро улыбнулась. — Ну же, Джек…
Пилот всё же позволил себе задержаться, чтобы хотя бы на секунду заключить Хильду в крепкие объятия, а после, на ходу пряча пистолет в кобуру, побежал к вездеходу. Уже рядом с машиной он услышал три выстрела: видимо, чтобы добавить общей картине больше правдоподобности, Хильда выпустила часть барабана своего револьвера в воздух.
— Вы просто до отвратительного милые, — бросил Руби, забираясь на пассажирское сидение. — Боюсь представить, что бы вы устроили, не будь на нас этих дурацких намордников.
— Просто ответь мне, Уолш: ты всё-таки завидуешь или ревнуешь? — Джек запустил двигатель.
— Да.
— Ну тебя за борт, — Джек покачал головой и, под смех оперативника, повёл вездеход обратно к куполам колонии.
Глава 16
Сидя за рулём вездехода, Джек чувствовал, как его постепенно накрывает волной облегчения. Он вновь побывал на волоске от гибели (в который раз) и, показав Пустоте не самый приличный жест с использованием указательного и среднего пальца, в последний момент выскочил из когтистых лап. В то же время пилоту казалось, что случившееся не произвело на Уолша ни малейшего впечатления. Оперативник продолжал демонстрировать верх спокойствия, Джек даже начал замечать намёки на весёлость, похожую на ту, что временами была присуща Яну в моменты особой опасности. Пилоту показалось, будто Уолшу заранее сообщили, что именно будет происходить в лабораторном куполе Дока, пусть даже крупными штрихами.
— Ты знал? — Джек на секунду повернулся к оперативнику.
— Знал что именно? — Руби внимательно посмотрел на него. — Что Эрхардт нас кинет? Скорее, чувствовал.
— А что насчёт Хильды?
— А, — Руби улыбнулся. — Нет, импровизация белобрысой меня, правда, удивила. И даже в хорошем смысле. Не знаю, что именно она задумала, но, думаю, это сыграет нам только на руку.
Джек поджал губы и кивнул. В его памяти слишком хорошо отпечаталась история Патриции Донован — отличный пример, к чему могла привести своенравность, демонстрируемая при не самом адекватном руководителе. Неизвестность касательно дальнейшей судьбы Хильды не давала ему в полной мере почувствовать, что нависшая над всеми опасность миновала.
— Уверен, ничего плохого с ней не случится, — будто прочитал его мысли Уолш.
— Хо. Удивительно слышать это, да ещё и от тебя, — скривил ухмылку Джек.
— Может, местами мне не хватает уравновешенности…
Джек невесело посмеялся
— … но злопамятным я точно никогда не был, — Уолш похлопал
