Фантазию о том, что ей известно о моих родителях. Я хочу знать, вспомнит ли она, где они сидели, что пили, какие у них были фантазии и мечты и что из них она исполнила. Возможно, именно она подарила им интерес и возможность узнать друг друга поближе.
Фантазия проводит меня дальше в дом. С потолка свисают люстры из золота и хрусталя. Мебель обита приятными на ощупь тканями – шёлком, атласом и кожей. Повсюду расставлены безделушки: расписные тарелки с далёких островов, маленькие статуэтки женщин и снежные шары.
Хоть этот дом обветшал, он всё еще великолепен, и одна комната сменяется другой, кажется, без конца. Мы останавливаемся у лестницы, которая поднимается вверх больше чем на шесть метров.
Фантазия направляется на звук работающего телевизора.
– Я скажу моей сестре, Стелле, чтобы подошла познакомиться. Мы пару раз просили Беллу пригласить тебя на ужин, но мне кажется, что она нас стесняется.
– Я не стесняюсь, мам. Просто не люблю смешивать личную жизнь и работу.
– Верю, верю, – говорит Фантазия.
– Ты сказала, что живёшь в пансионате.
– Это и есть пансионат, – настаивает Белла. – Теперь.
– Почему ты мне соврала? – бормочу я.
За этим кроется какая-то история, но у меня нет времени выяснять подробности, потому что Фантазия возвращается вместе со Стеллой. Стелла значительно моложе и стройнее Фантазии, но обе одинаково красивы и стильно одеты. Сёстры заключают меня в объятия с двух сторон.
– Какая Белла на работе? – спрашивает Стелла. – Расскажи нам поподробнее. Она раздражающая? Напряжённая? Одержимая правилами?
– Она классная, правда, – говорю я. – Она умная и весёлая и приветлива со всеми. Это просто ужасно.
Фантазия сияет. Стелла гладит Беллу по щеке.
– Это наша девочка, – говорит Фантазия, и сёстры уходят, перешёптываясь о том, что нас нужно хорошенько накормить ужином.
Белла смотрит им вслед со слабой улыбкой и качает головой.
– Я их не стесняюсь, – говорит она. – Но я правда предпочитаю держать некоторые вещи в секрете. Они довольно своеобразные люди. Как будто вечеринка закончилась, а им об этом не сообщили.
На слове «вечеринка» я начинаю всё вспоминать. Как Джеймс сделал то движение с пальцем и заставил меня... отключиться? Я очень злюсь, но если быть полностью честной с собой, я хочу, чтобы мой парень вернулся. Нет. Не просто парень. Я хочу, чтобы вернулся Джеймс, человек, который всегда заботится обо мне, и я хочу доказать, что тоже могу заботиться о нём. Проблема в том, что я не знаю, где он, если он вообще ещё в Шраме. В тот раз он был сам на себя не похож: взвинченный, как никогда раньше, с глазами, похожими на глаза моего злобного отражения в зеркале.
Это было моё лицо, но не мои глаза.
– Эй, Мэри, – говорит Белла. – У тебя всё нормально?
– Всё хорошо, – отвечаю я.
– Уверена? Ты плачешь.
– Ох, феи-крёстные! – Я провожу ладонью по щеке. – Я не знаю, что делать. Всё ужасно. – Несмотря на все усилия держать себя в руках, я больше не могу сдерживать напряжение и печаль. За последнюю неделю я наделала слишком много ошибок и теперь осталась одна. Я оседаю на ступеньки и позволяю себе разрыдаться, закрыв лицо руками. Я чувствую, как Белла садится рядом и мягко поглаживает мою спину. Я плачу так долго и так отчаянно, что кажется, мои слёзы могут затопить весь этот дом.
– Ты можешь рассказать мне всё, – говорит Белла, когда мои рыдания стихают. – Ты можешь мне довериться.
Я думаю о неизменной доброте Беллы. Мои друзья совсем не такие. И я не такая. Джеймс и Урсула словно упали с какого-то невидимого обрыва, и я чувствую, что тоже к нему приближаюсь, хотя даже не знаю, где он. Да, я пообещала им обоим, что буду хранить их тайны, но, возможно, нам нужен новый союзник.
Или, может, это я нуждаюсь в Белле.
Я делаю глубокий вдох, чтобы замолчал голос, который говорит мне, что я вот-вот непоправимо предам Джеймса.
– То, что я собираюсь тебе рассказать, может сначала показаться невероятным.
– Ладно. – Я вижу, что Белла заинтригована, но при этом напряжена, и смотрит на меня изучающе, словно ищет подсказки.
– Я видела Урсулу.
– Ты... что? – Белла встаёт и упирает руки в бока.
– Она была в Чудо-озере позавчера ночью.
– Прошу прощения. Чудо... но это же невозможно! – Не дождавшись моих слов о том, что это шутка, Белла машет рукой. – Продолжай. Расскажи мне всё подробно и ничего не упусти. – Она замолкает и указывает на меня пальцем. – Всё, Мэри Элизабет.
– Да, хорошо, – говорю я. – Но, пожалуйста, не перебивай меня. Просто слушай.
Она прислоняется к перилам.
– Хорошо.
Я всё ещё сомневаюсь, но всё-таки выдавливаю из себя слова, несмотря на сопротивление.
– Для начала скажу про голубой свет. Он есть у Джеймса. Это... ну, я думаю, что это магия. И я думаю, что тоже её получила.
Теперь Белла молча слушает, глядя на меня.
– Я левитировала.
Я жду, что она рассмеётся, но Белла только хмурит брови.
– Я знаю, что это звучит нелепо, – продолжаю я, – но это видела Джия и все её подруги. А ещё я... эм... прошла через зеркало в «Стране чудес» и оказалась в каком-то офисе с застеклёнными тюремными камерами. В одной из них я видела Малли. У неё были рога. – Рассказывать о том, что произошло, становится всё легче и легче. Мои слова звучат безумно, но все они – правда, и говорить правду оказывается приятно. – И Урсула. Она и есть морское чудовище, о котором все говорили, и она тоже была за стеклом. У неё больше нет ног. То есть она может их вернуть, но мне кажется, что новые осьминожьи щупальца ей нравятся больше. Я об этом не знала, пока не увидела, как она выходит из Чудо- озера. Это явно не то, на что способны люди, и я не понимаю, как она это делает. И ещё Джеймс... – Эта часть истории причиняет мне сильную боль, и я сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться снова. – Он отключил меня своим голубым светом. Он мне не доверяет, потому что я коп. Он знает, где Урсула и Малли. Он знает, потому что голубой свет ему
