банке была отменная!
Мы позвонили из Афониной конторы в банк и сговорились о приёме через час. Зять положил трубку и заторопился:
— Пошли скорее!
— Так целый час же? — удивился я. — Куда так торопиться? Мы туда минут за пятнадцать доедем. Ждать?
— Э, брат! Ты в банк прямо так собрался идти, в походном комбинезоне?
— Ух, не подумал я.
Нет, вы не подумайте, что комбез у меня грязный был или как. При наличии минимальной магии грех не выучиться себя и вещи в чистоте блюсти, бывает же, что этой бани где-то в походах хрен дождёшься, а свинотой тоже не хочется ходить. Но в солидное место надо бы как-то попредставительнее нарядиться.
— Ты вот что. До меня езжай потихонечку, — предложил я Афоне. Ландо-то у него всегда под окном стоит, на случай непредвиденных обстоятельств. — А я шагоходом, чтоб назад второй раз не мотыляться.
Метнулся ускоренным темпом домой. Успел переодеться и обратно всё на охрану поставить, шагоход запер — Афоня подкатил.
Сели, поехали уже неспешно. Это, я скажу, сегодня мне вообще повезло. Обычно караван часам к пяти-шести в город приходит. Пока туда-сюда на складах вошкотня, расчёта ждём — уже семь, а то и восемь. Всё, не успел бы я, банк закрыт. В субботу тоже не все специалисты присутствуют. А сегодня мы споро прибыли да меня быстро отпустили. Обед — а я уж пташка вольная! И всё, я надеюсь, успею.
Коляской у Афони управлял помощник, так что можно было спокойно лясы поточить на всякие темы — что за десять дней случилось у своих, да у кого из знакомых. Я тоже рассказывал про приключение с монгольской свадьбой. Обещался вечерком зайти к ним с Лизой, показать подарки-благодарности, которые остались пока что запертыми в шагоходе.
На одном из больших перекрёстков в глаза нам кинулся зазывающий плакат, занимающий чуть не весь бок большой столбовидной тумбы. С плаката старалось вылететь нечто квадратноватое, приземистое, с фарами, разрезающими пространство.
— Слыхал⁈ — ткнул в картинку Афоня. — Второв новые экипажи привёз на выставку от «Товарищества механических конструкций».
— Да когда слыхать? Я ж только вернулся.
— Можем заглянуть на обратном пути. Говорят, двигатель улучшенной гражданской модели, более компактный. И магический контур на нём очень экономный стоит.
— А чего ж — заедем, полюбопытствуем.
В банке нас ждали. Всё-таки, совладельцы транспортной конторы — может, и не сильно большой в городе, но и не самой маленькой. Да и меня тут помнили как героя-спасителя — опять плюс.
Афоня, привыкший вести дела с подобными учреждениями, взял переговоры на себя:
— Моему совладельцу по транспортной компании, — тут я приосанился, — требуется небольшой займ на приобретение технических деталей. На умеренный срок — год или два.
И так он это сказал, что выходило, будто детали нам для дирижаблей нужны. Я сидел, не пикнул. Афоня меня заранее предупредил, что на военную технику займы давать сильно не любят — сверхвысокая вероятность безвозвратных утрат. А если и дадут, процент в три раза больше заломят.
Служащий задал несколько общих вопросов, положенных ему по списку и немного помялся:
— Видите ли, господа… При всей положительной репутации Ильи Алексеевича в наших глазах, воздушный транспорт подвержен определённым… и весьма значительным рискам. Я вынужден сообщить, что в этой ситуации необходим поручитель.
— Я согласен быть поручителем, — солидно кивнул Афанасий.
— Секунду, я уточню.
Банковский сотрудник вышел, а Афоня выразительно просигналил глазами: вишь, мол, и так раскошеливаться не хотят, боятся, а сказали бы, что для шагохода — вообще бы труба…
Вернулся служащий быстро — минуты через три. Деловито посетовал, что на счетах у Афони маловато для поручительства, но принимая во внимание имеющиеся деловые активы и частную недвижимость, решение было принято положительное. На условиях под три процента годовых.
Афанасий слегка поморщился и пошевелил бровями, мол, можно было и поменьше, но это тоже неплохо.
Рутинно заполняли бумаги, ждали заверки, оформления и прочего. В итоге получил я небольшую стопку сотенных андреек, к которой отнёсся на удивление спокойно. Раньше бы — у-у-у! — три тыщи! Это ж какие деньжищи! А после того, как с сидором побегал, в котором тридцать тысяч было увязано, пиетет перед большими суммами куда-то испарился. Очень странно мне было, но — таков факт.
Рассчитаться с долгом можно было через год — за всю сумму сразу с набежавшими процентами, а можно было каждый месяц, тогда за выплаченную сумму уже бы проценты не начисляли — вплоть до полного досрочного закрытия. Я решил, что через месяц прикину, как оно интереснее будет.
— Может, тебя сразу до Трофимовских складов подбросить? — спросил Афоня, когда мы благополучно покинули банк.
— Не. Я на завтра-послезавтра договорился. Трофимова, может, и не будет на месте.
— Тоже верно. К Второву тогда заглянем? Всё равно мимо.
— Это давай, с превеликим удовольствием.
ЛАКИРОВАННЫЙ ШИК
Прокатились мы до Второвского пассажа. Технический двор у него выходил не на Пестеревскую, а на соседнюю улицу — Вторую Арсенальную. Там была огорожена большая площадка, посреди которой, на особой платформе под навесом, и было выставлено новейшее чудо гражданской техники.
В целом машина напоминала Афонино ландо, только помассивнее, место кучера чуть сдвинуто назад, а впереди, между передними колёсами, установлен короб, скрывающий довольно небольшой мотор.
— Действительно, конструкция более компактная, — высказался Афоня. — На таком уже и по городу можно, улицу не перегородишь.
— Да уж, — согласился я. — У губернатора-то та автоколяска жива?
— Говорят, с год в сарае стояла, пока он под какой-то праздник не пожертвовал её отделению пригородной скорой помощи.
— Ну, пригородной — куда ни шло.
Это была примечательная история. Наш дорогой губернатор, прослышав, что появились первые коляски на моторном ходу, немедленно себе такую выписал. Как же — вещь статусная! И на картинках, вроде, достойного вида.
Приехала бандура с Питерского завода также, как и я с шагоходом — по железной дороге. Естественно, встречать её, не утерпевши, господин губернатор отправился на вокзал. А за ним целая толпа сочувствующих и любопытствующих. А за ними — фотограф местной газеты, который и сохранил для истории вытянувшиеся лица местного начальства, наблюдающего за разгрузкой.
Живьём мотоколяска более всего напоминала крокодила с непомерно огромной мордой, потому как мотор занимал едва ли не половину конструкции. Да и выглядела слишком технически-монструозно. По пригороду кататься — ещё куда ни шло, а на центральных улицах
